Лидия Вячеславовна так сильно полюбила крошку, что даже предложила Маше ехать устраиваться в Питер без нее. Но Маша, стараясь не обидеть отказом женщину, не согласилась. Остаться еще и без другого ребенка, хоть и на время, это было бы для нее катастрофой. Она понимала, что помощь Лидия Сергеевна предлагает ей от всей души, потому что за эти семь дней, которые Маша вместе с Петром Андреевичем провели в суматошном темпе, она сблизилась с Никитиными настолько близко, что их отношения стали, как между родными. После продажи квартиры Маша и Катюша переехали жить к ним до отъезда в Петербург. По вечерам вчетвером долго обсуждали вопросы, которые возникли в связи с ее переездом. Никитины переживали всей душой за то, как она сможет с ребенком устроиться на новом месте, и если бы в Питере не было Сергея, Маша не сомневалась, что Петр Андреевич и Лидия Вячеславовна не отпустили ее с ребенком.

– Машенька, – ласково обратился к ней на прощание Петр Андреевич в аэропорту, – как только возникнут проблемы, немедленно позвони мне. Если мой телефонный совет на расстоянии не сможет помочь, я могу вылететь к тебе.

– Конечно, Маша, мы всегда окажем тебе помощь, – поддержала мужа Лидия Вячеславовна.

Маша изумленно посмотрела на них, хотя она и предполагала, что помощь Петра Андреевича может простираться за официальную грань, но, вылетая к ней в Петербург, вряд ли они подумают о комиссионных.

– Но если проблем не возникнет, – улыбнулся Петр Андреевич, – позвони нам для того, чтобы рассказать о себе. Нам будет приятно узнать, что вы с Катюшей хорошо устроились на новом месте, и счастливы. Желаем тебе, дорогая удачи при встрече с Александровым. Надеемся, ты найдешь с ним общий язык, и вы будете хорошими родственниками. При таком раскладе, тебе не придется отвоевывать у него право на встречи с Эриком.

– Спасибо, Петр Андреевич, спасибо Лидия Вячеславовна, – душевно поблагодарила за их заботу Маша, и чуть смущенно продолжила, – только у меня есть одна просьба к вам. Не говорите пока никому, что я уехала в Петербург. Я сама, кому надо будет, дам о себе знать, – слегка покраснев, закончила Маша.

Все трое молча переглянулись между собой. Не надо было быть гением, что бы догадаться о ком она говорила. Желание Маши и Петра Андреевича, который только что говорил, что надо искать пути компромисса в проблеме сталкивающей лбами ее и Дмитрия, пока что не сходились. Но Петр Андреевич не смог отказать в последней просьбе Маше, хотя и имел другое мнение. Он молча, кивнул головой, соглашаясь с ее просьбой.

Объявили регистрацию на рейс на Санкт-Петербург. Машу с Катюшей несколько раз сердечно обняли, расцеловали и облили слезами, но, в конце концов, оторвавшись от приобретенной родни, они прошли регистрационную стойку и помахали Никитиным.

* * *

Голос стюардессы проник в сознание Маши, она объявляла, что полет проходит нормально, и попросила подготовить столики для завтрака. Маша забрала поднос у молодой симпатичной стюардессы, которая нежно посмотрела на Катюшу и спросила, не надо ли что-нибудь для малышки. Мотнув отрицательно головой, Маша занялась распечаткой продуктов, но мысленно, она снова далеко ушла не только от еды, но и из самолета.

Ее настоящее материальное и моральное состояния были настолько непривычными той прежней Маше, что она никак не могла воспринять до сих пор это спокойно. На одно мгновение у Маши мелькнула мысль сомнения:

«Правильно ли я поступаю, бросая, привычное постоянное место? – Но, тут же, она отбросила ее, – я справлюсь, мне поможет Сергей, – а в душе еще тихо прозвучало, – есть еще Дмитрий. Дмитрий».

Это имя не просто возникло сейчас у нее. На протяжении необычных последних дней у нее в подсознании постоянно сплывало оно. Хотя Маша и старалась заглушить свои мысли о нем, злясь на себя и раздражаясь из-за этого. Подсознание неизменными воспоминаниями о нем травило ее душу, замиравшую от мысли, что она уже сегодня при желании может встретиться с ним. Это все время не давало ей покоя и подспудно Маша, желала и боялась встречи с Дмитрием. Она не хотела разумом, чтобы он притягивал ее. Но бедное сердце начинало усиленно гонять кровь по всем венам, как только она начинала думать о нем, и представлять перед собой его лицо.

«Ничему тебя жизнь не научила, – говорила она сама себе, намекая на неудавшееся замужество. – Потянулась снова к мужчине. Он живет своей насыщенной жизнью, у тебя своя. Эрик, который мог бы связать нас, уже не нуждается во мне. Но ведь какие-то причины все же заставили его предложить мне брак. Ему человеку, обдумывающему каждое свое действие, не присущи спонтанные поступки. Он наверно, не стал бы ради приобретения матери для ребенка предлагать создать семью. А может, и мог? – противореча себе, говорила она, и снова возвращалась к тому, что Дмитрий рациональный человек, – а может, и нет?»

Мысли о нем у нее стали вызывать щемящую боль в душе. Почему именно так она воспринимала, Маша не могла себе ответить. "Не буду думать о нем, – злясь на себя, сказала Маша.

«Скоро я увижу моего малыша, – радостно подумала она. – Как много потеряла при своей жизни Марина. Бедная моя сестра, – с сожалением вспомнила ее Маша. – Как же она была хитра, но ее хитрость не помогла ей выжить в катастрофе. А манипулировать людьми, она очень любила. Надо же придумать было такое, сказать мужу, что едет на искусственное оплодотворение, а самой поехать к бывшему однокласснику, который в нее с детства был влюблен. Вот авантюристка. Бедный Дмитрий, если бы не гибель Марины, он никогда бы не узнал, что у него есть сын. Бедным был бы Эрик. Родители его попросту не замечали, пока не возникала потребность посюсюкаться с ним. – Маша невольно притронулась к груди, они уже не были того объема, когда она оставила Эрика в Петербурге. Сердце ее заныло. Маша безумно скучала по малышу, взращенному ей почти с первых дней его жизни. – Ему уже десять месяцев, надеюсь, я больше ничего не потеряю из его жизни. А какой будет сюрприз Насте. И Дмитрию», – пронеслось следом в мыслях, – тьфу, ты, – в сердцах сплюнула она, – как будто приворожил меня, так и вертится в голове. Еду к одному мужчине, думаю о другом».