— Паркер, с каких пор ты стала моей девушкой? Кто вообще тебе поверит, что это так? Я целуюсь с разными девчонками каждую перемену, а в женском туалете…

Я быстро прерываю его, чтобы не дать закончить фразу, потому что знаю ее продолжение. Если он это скажет, то я потеряю контроль над собой.

— Я стала твоей девушкой с тех самых пор, как ты сам сказал это, — я надула губки, как будто обижалась, но затем игриво улыбнулась, — И поверь мне, люди поверят, многие верят.

Я достаю листок из заднего кармана, где была информация о сегодняшней вечеринки.

— Встретимся у Хатчера, — ласково говорю я. Аарон смотрит на меня как на сумасшедшую.

— Я попрошу, чтобы он тебя не пустил.

Я прекрасно знаю, что Аарон будет на этой вечеринки, хоть он и был плохим парнем, который как все говорили, не водился со школьниками, но вечеринки он не любил пропускать.

Я делаю удивленные глаза и немного приоткрываю трот.

— Да ладно? Здесь написано, что вход свободный.

Я вижу, как Аарон морщится, но затем все эмоции исчезают с его лица. О да, Эмма, можешь поставить себе галочку. Сегодня ты одержала маленькую победу. Он наклоняется ко мне ближе, и его губы почти касаются моих:

— Будешь отгонять от меня девушек? — Аарон смеется, — Хотел бы на это посмотреть. Лучше остановись сейчас, и я забуду, сегодняшний инцидент, обещаю.

— Ни. За. Что. — говорю я по слогам и встаю со стула, — Встретимся на вечеринки.

Я забираю листок со стола и сую его в карман своей черной кожаной куртки.

И ухожу. Черт, это было легче простого! Я расплываюсь в улыбке от своей победы. Посмотрим Аарон Блэк, сколько теперь ты девушек захочешь использовать. Я отобью у тебя все желание. Я тру запястье левой руки, где должен был быть браслет. Если он у Аарона, то вернуть его будет довольно проблематично.

Вернувшись домой сегодня рано, я решаюсь убраться. Все-таки мое отсутствие сказалось на этом доме. Если я уж жила здесь, то я должна была следить за порядком.

Переодевшись в домашнюю одежду (шорты и майку), я решила убраться в гостиной в шкафах. Там было больше всего пыли. Мне захотелось протереть каждую книгу, к тому же, это отвлекало от Аарона. Вечеринка была сегодня в восемь вечера, поэтому времени у меня еще было навалом.

Я достала первую книгу и начала стирать с нее пыль. Да, давно здесь книги не читали, но взяв книгу с середины, я поняла, что Питер часто ее брал, потому что она была почти совсем непыльной. Я посмотрела на обложку, это была книга «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл. Он что, любил этот роман? Нет, я конечно, тоже его любила, но мне казался он более девчачим, но то что читал его Питер было довольно странно. Я открыла книгу и оттуда начали выпадать пожелтевшие листки. Это были письма. Я испугалась, я ведь не должна была лезть в его жизнь, это было его личное пространство. Мое сердце сжалось и я забыла как дышать, потому что подняла с пола один листок и узнала почерк. Этот почерк принадлежал моей матери. Больше никому. Это точно были письма моей мамы. Она что писала Питеру? Не могу поверить в это. Сердце застучало у меня в ушах, пульс запульсировал. Должна ли я прочесть их? Долго не думая, я начала читать.

«Привет, Питер, знаю, что звонить теперь опасно, иначе Джон может догадаться, что мы все еще общаемся. Я не хочу, чтобы он знал об этом. Я сделала выбор, и я обручена с Джоном. Мне жаль, правда жаль, но я не смогла отказать ему….»

На глазах появляются слезы, мама любила Питера? Она никогда не рассказывала мне ни о чем. Она все скрывала. Я теперь так злилась на маму. Мне хотелось закричать.

Я продолжила читать.

«Ты ведь знаешь, что я ношу под своим сердцем твоего ребенка, но сам пойми, Питер, нашей дочери будет лучше, если о ней будет заботиться Джон, а не ты. Потому что ты, еще толком не устроился, а твой брат может дать нашей дочери большое будущее. Я мать, и я решаю, что лучше для нее. Прости, я люблю тебя, но эта любовь не может жить вечно, мне нужно думать о дочери. Это, скорее всего, последнее письмо, потому что писать тебе опасно и не звони мне больше. Заведи семью, я знаю, ты сможешь жить дальше. Прости….»

На этом письмо заканчивается. Я забыла как дышать, я посмотрела на дату в письме. О черт, это была я! Эта дочь я! Не могу поверить, что моя мама скрывала это от меня. Питер был моим отцом. Листок выпал из моей руки, а слезы потекли ручьем по моим щекам, обжигая их. Питер не был моим дядей. Он был моим отцом. Я зажала рот рукой и села на пол.

Я сидела на полу на коленях и не могла унять дрожь. Я просто ревела, я еще так никогда не ревела. Я сердилась на маму, которая скрывала от меня эту правду. Я жила все свои семнадцать лет с человеком, который не был моим отцом. Как она могла так поступить? Мысли крутились в моей голове вихрем, и я не могла контролировать свои эмоции. Я плакала и задыхалась, от того что слишком часто вдыхаю много воздуха в легкие. Смотрю на часы на стене и вижу, что Питер с Мией должны уже скоро вернуться, а я не хотела, чтобы он знал, что я капалась в его вещах.

Я собираю всю свою волю в кулак и начинаю аккуратно складывать письма обратно в книгу.

Не могу поверить, что мама за все эти семнадцать лет не рассказала мне правду! Может она еще о чем-то врала? Эмма, успокойся, мама же хотела для тебя лучшего будущего. Посмотри в какой роскоши ты выросла, любой бы подросток тебе позавидовал. Мама обеспечила тебя всем!

Я часто дышу и встаю с пола, кладу книгу обратно на полку и иду в ванную.

— Черт… — выругалась я, когда ручка от двери в ванной не поддалась с первого раза. Умывшись холодной водой, я немного пришла в себя.

Да, я сердилась на маму, но толку то? Мамы больше не было, как я могла своей злостью что-то изменить? Все складывалось, как карточный домик. Какой вообще дядя пустит в дом племянницу, которую никогда не видел и не общался? Если только она ему не племянница, а родная дочь…

Я снова умываюсь холодной водой, она обжигает мою кожу, а потом я полощу рот, она сводит зубы, но мне все равно.

Поэтому мама никогда не пыталась познакомить меня с Питером, а мой ненастоящий отец — Джон, он боялся, что у Питера остались чувства к моей маме и поэтому не пытался связаться с ним. Все становилось намного понятнее. Я никогда не могла подумать, что смогу стать жертвой вот таких вот разборок.