Но ничего поделать не могу.

Эти ощущения сводят с ума, окрыляют, разумом завладевают.

Я будто впервые дозу опробовала.

Хотя… так и есть!

— Ноги шире… — его шаловливые пальчики падают на мягкие складочки, принимаясь вырисовывать невидимые круги, с каждым разом наращивая темп. А когда я начинаю чувствовать стремительно разгорающееся пламя — он замирает. И так продолжается ещё несколько раз.

Затем, место пальцев занимает толстый член.

И я вскрикиваю, мечтая вкусить этот мраморный орган глубоко, внутри себя, во всю его максимальную длину.

По самые яйца, черт!

Один резкий толчок — и я на седьмом небе от счастья!

Он уже внутри.

Глубоко.

Так тесно… И обалденно приятно.

По сравнению с первым разом — это как Рай, против Ада.

— Как тебе, крошка?? Кто самый лучший? — толчки усиливаются, выбивая из меня страстные стоны.

— Т-ты, Хозяин! Только т-ты!

Смеётся, продолжая вколачиваться до самого основания, тяжело дыша, рыча, похрипывая.

— Послушная зверушка! Моя ненасытная шлюшка-игрушка!

Да!

И я готова ей быть!

Мне нравиться… Нравиться, черт возьми!

Ох… не могу больше.

В руках Дамира появляется плеть. И мокрая, от собственной влаги попа, получает несколько дерзких шлепков.

Теперь, мои дикие крики слышит весь особняк.

А мне же кажется, что и трущобы тоже.

— Ох… не могу больше! Ты — чертовски горячая сучка! — шлёпает ещё раз, достигая максимальной скорости.

И мы кончаем.

Одновременно.

Живот охватывается диким пламенем, а затем — словно взрывается, приятной дрожью рассыпаясь по всем нервным окончаниям в теле…

Божечки!

Как же это удивительно приятно!

Не знала, что так бывает.

Дамир изливается мощным напором спермы в пульсирующие глубины, перекрикивая мой крик своим.

Пылающая страстью киска, словно тоже вопит, сжимаясь вокруг твёрдого ствола, обмениваясь с обезумевшим штырем сладкими соками.

— Обожаю, когда ты вопишь, маленькая давалка. Когда я, твой Владелец, этому причина. Теперь, ложись у моих ног и спи.

Мужчина, получив желанную разрядку, отталкивает меня в изголовье кровати, а сам, извлекая из прикроватной тумбочки сигару, деловито закуривает. Прямо в постели, удобно устроившись на подушках.

— Отдохни, немножко. А после — щедро отблагодаришь своего Хозяина за дарованное наслаждение.

Всё…

Вот и сказочки конец.

Кто ослушается — тому полный трындец.

***

Не помню, как отрубилась. Ещё бы… получив столь мощный оргазм — мгновенно захрапела, изнеможённая, истощённая, и… по сути, сучка удовлетворённая.

Плевать даже было на то, что ублюдок ноги свои на мои волосы закинул. А сам — так и просидел, покуривая пряную дрянь, да глаз с меня не сводя.

Странно как-то.

Несколько часов проспала, а он — и глаза не сомкнул. Всё шмалил, да задумчиво пялился.

Наверно, упырь чувствовал себя главным доминантном. И его жесть как забавляло девушками обладать. Именно поэтому он поглядывал на меня так, будто на собачонку верную, покорно ютившуюся в его «золотых ногах».

Когда очнулась, то чуть было себя, своими же руками не придушила, вспомнив то, что часом ранее творилось! Вероятно, действие наркотика закончилось, выдернув сознание в чудовищную действительность из мира сладких грёз. Возбуждение, как ветром сдуло. И место возбуждения заняло отвращение, на пару с раздражением.

Странный такой наркотик. Смесь какая-то… Виагры с галлюциногеном.

Первое, что увидела — нечисть самую настоящую.

Ухмыляется ирод бездушный! Вампир эмоциональный!

Наглумился, поди!??

Навряд ли!

Такие, как он, обычно, самые настоящие твари ненасытные. Им всегда мало будет. Ибо болезнь их... неизлечима.

Дамир надменно потягивается, зевает и рот свой поганый открывает:

— Ну как, понравилось, когда мой язык тебя трахал!?

Молчу.

Тогда да. Но сейчас — Нет!

Когда твой язык меня трахал — это была не Я.

Меня подменили.

— Тогда и ты меня ублажи! — ехидно ухмыляется, — Вылижи и моё очко тоже.

Пизд*ц.

Слов нет!

Какое же чудовище…

Неожиданно, меня злость дерёт!

Руками прикрываю обнажённую грудь, бросаю яростный взгляд и тихонько гавкаю:

— Нет. Не буду.

— Что? Не расслышал?! Игрушка, что ты там вякаешь?? — продолжает глумиться.

Тогда, делаю глубокий вдох, а на выдохе, что было мочи выкрикиваю, членораздельно повторяя каждое слово: