– Думаю, дальнейшую беседу вы проведёте и без нас, - словно прочитав мысли принца, проговорил Делетуар.
– Но прежде чем мы удалимся, я хотел бы дать слово лорду Драонну Доромионскому, председателю совета по примирению людей и лирр при Императорской канцелярии.

Судьи с почтительностью склонили голову в знак согласия, хотя до сегодняшнего дня даже не слыхали о подобном комитете. И наконец они сумели найти ответ на вопрос, мучащий их с того самого момента, как Драонн в сопровождении Делетуара появился в палате суда. Естественно, они не решались задать вопрос второму канцлеру, но не могли не теряться в догадках по поводу того, что делает здесь этот лирра.

– Драонн Доромионский? Никогда не слыхал о таком...
– внезапно заговорил Лейсиан, словно только что заметив лиррийского принца. Откуда вы, юноша?

– Из Сеазии, - едва шевеля сухим языком в сухом рту, проговорил Драонн.

– А... Тогда понятно...
– небрежно протянул хромец.

Это прозвучало как пощёчина.

– Что вам понятно?
– резко спросил Драонн. Вся робость вдруг куда-то улетучилась, равно как и жалость.

– Судя по вашей реакции, то же, что и вам, - равнодушно пожал плечами Лейсиан.
– Что ж, вы нашли себе достойное местечко, друг мой. Лижите эту жирную руку в надежде, что она ударит вас последним.

– Я не искал этого места!
– кровь ударила принцу в голову.
– И я согласился лишь потому, что хочу попытаться исправить всё то, что вы натворили.

– Исправить что?
– огненный взгляд Лейсиана вонзился в Драонна, словно копье. Он словно преобразился - исчез страх, боль и усталость. Сейчас перед ними вновь стоял тот самый проповедник, что сумел увлечь за собой сотни, если не тысячи лирр.
– Исправить нашу попытку избавиться от ярма? Исправить наше желание не жить в тени людей? Мы пытались построить лучший мир, мальчик. Мир, в котором тебе не придётся постоянно стыдиться того, что ты - не человек. И это ты хочешь исправить?

– Я никогда не стыдился того, что я - не человек, - твёрдо ответил Драонн.
– И исправить я хочу тот раскол, что вы спровоцировали между нами и людьми. Мир велик, и в нём достаточно место и для людей, и для лирр...

– Ошибаешься, мальчик, мир не так уж и велик. Пройдёт какое-то время - сотни, а может даже и тысячи лет, но однажды люди решат, что в нём больше нет места для лирр. Так и будет - уж если в чём-то я убеждён, так именно в этом. Людям не хватит благородства и величия души, чтобы вечно терпеть нас рядом. Они плодятся словно насекомые, и вскоре им будет тесно даже самим с собой. Они делают нечистым всё, к чему прикасаются, они заражают наш мир. И, глядя на тебя, я с прискорбием вижу, что они заражают и нас. Что ж, пусть так... Может быть, лирры действительно не достойны того, чтобы их спасали...

– Ты спасаешь нас от каких-то фантомов, что существуют лишь в твоей голове!
– в ярости Драонн тоже перешёл на «ты», хотя Лейсиан был куда старше его.
– Но во имя победы над этими фантомами ты льёшь реальную кровь! Ты - просто безумный фанатик, заставляющий других расплачиваться за своё безумие!

– Желать счастья своему народу - это безумие?

– Бросать свой народ на копья красноверхих ради иллюзии - это безумие!

На мгновение в зале суда воцарилась тишина. Оба илира, раскрасневшиеся и сверлящие друг друга взглядами, остановились, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Остальные молча наблюдали за спором: судьи - с каким-то казённым равнодушием людей, повидавших на своём веку всякого, Делетуар - с искренним интересом, словно учёный, изучающий повадки животных.

– Свобода - это не дар, это трофей, который достанется сильнейшему! А слабейший должен будет пресмыкаться и лизать пыль с его сапог!
– уже более спокойным и даже несколько пафосным тоном произнёс Лейсиан.

– По-твоему, многого стоит свобода, купленная жизнями детей?
– слюна брызнула изо рта Драонна, хорошо заметная в потоках жёлтого света, льющегося из окон. Он оказался менее искушён в риторике, поэтому ему было сложнее взять себя в руки.

– Слыхали ли вы, лорд Драонн, о некоторых любопытных обычаях прианурских племён?
– по-змеиному улыбаясь, вкрадчиво произнёс Лейсиан.

– Нет, - ответил принц, сбитый с толку столь внезапной сменой разговора.

– В Прианурье живёт племя, называемое бака. Спросите после у милорда канцлера, он подтвердит, что я не лгу. Так вот у племени бака есть весьма интересный обычай: они почитают Зимнего Волка Батту, некое полубожество, которое якобы приносит с собой зиму. И если зима особенно лютая и снежная, если над деревнями бака нависает угроза голодной и холодной смерти, они приносят жертву Зимнему Волку. И знаете, лорд Драонн, кого они выбирают в жертву? Детей. Детишек от годика до трёх лет. Их вывозят в лес, подальше за пределы деревни, и оставляют там. Бака верят, что Батта насытится нежным мясом детей и отступится. За раз в жертву могут принести до десяти детей, в основном - девочек. А потом, если холода не отступают, они могут повторять это ещё и ещё раз. Знали вы об этом?

Принц лишь покачал головой, подавленный представившейся ему страшной картиной.

– Я долго думал - почему в жертву выбирают именно младенцев, и именно девочек, - продолжал Лейсиан.
– Ведь этот дикий ритуал должен иметь под собой какую-то рациональную почву. И почему матери этих детей терпят подобное? И я понял. Это, лорд Драонн, такой способ контролировать количество едоков. Если зима будет слишком долгой и суровой, многие погибнут от голода, ведь провизии на всех может не хватить. Так пусть уж лучше погибнут бесполезные дети! Главное - выживут мужчины, способные добывать пищу, а также женщины, которые вскоре нарожают ещё. Так вы всё ещё будете говорить мне о свободе, купленной жизнями детей, юноша? Жизнь детей - такая же разменная монета, как и всё остальное! И все эти люди вокруг нас, несмотря на свои пышные наряды, каменные дома и придуманные ими законы, не так уж далеко ушли от этих диких бака. В этом - вся суть человечества. Вот почему мне нисколько их не жаль. Вот почему я даже оказал бы им большую услугу, избавив от нескольких лишних ртов.