— Ну ты наглец! Тебе бы прямо в профессиональный бокс сейчас! — Авдиевский не на шутку разозлился. — Тебя, малец, никто тут упрашивать не будет. Не хочешь — не надо! Победит он любого! Ты на себя посмотри! Тебе еще физуху год надо набирать, ни тела, ни удара!

— Нет, насчет удара Вы, Сергей Макарович, не знаете — удар у него будь здоров! Как копытом лягает, я уже испытал на себе! — неожиданно вмешался Юрка Ивко.

— А ты не пыли, защитничек! Виталий, ты чего молчишь? — обратился Авдиевский к тренеру Макса.

— Я, Макарыч, пока помолчу и потом тебе все объясню. Чего при нем тут сейчас склоку устраивать. Вон, кстати, с ним уже хотят пообщаться.

Пока Макс снимал перчатки, разматывал бинты и потом, стоя уже внизу, у ринга, разговаривал с Василенко и Авдиевским, к нему подошла горстка каких-то парней, двое из которых явно были не из Днепропетровска и даже не с Украины.

— Бон диа, амиго! Суа лута фой симлесменте фантастика! Нос нао сабьемос ки ос пужелиста совьетикос сим эссес мэнинос подэм лутар ассим! — затараторил один из шоколадных парней.

— Диего говорит, что твой бой был просто фантастическим и мы не знали, что в Советском Союзе есть такие боксеры, да еще и в таком маленьком возрасте, — перевел ему один из студентов.

Макс понимал немного испанский и португальский — в батальоне «Спарта» воевали испанцы, венесуэльцы и даже один бразилец. Но он не стал показывать, что он понял.

— Спасибо, дядечки, но мальчик хотел бы пойти в раздевалку, переодеться и поехать домой — меня уже мама заждалась, а папа наругает.

С этими словами Макс повернулся к студентам и тренерам и пошел в раздевалку. Кубинские студенты было дернулись за ним следом, но их советские друзья им перевели слова Макса, и компания ушла в зал.

Тренеры и вместе с ними Юрка тоже отошли от ринга в зал и присели на подоконник за неимением мест на скамейках.

— Понял, Макарыч, какой мне «подарок» достался?

— Да, парень с характером. Непростой парнишка… — согласился Авдиевский.

— Этот парнишка только что на твоих глазах отимел — да-да, именно, отимел, как сам хотел — крепкого второразрядника, а до этого вот, моего перворазрядника отметелил, да, Юра?

— Так то ж на улице, он ногами работал, подсек меня, — попытался возражать Ивко.

— Так, Юра, не возникай. В ринге он тебя тоже сделает, у него тактическое мастерство в крови, а бойцовские качества, видимо, в генетическом коде прописаны, в этом плане он на две головы тебя выше. Ты его только весом задавить можешь и только если попадешь. А ты видел, как в него попасть можно?

— Та, видел… — увял Юра.

— Так вот, и молчи. Макарыч, за неделю этот мальчик, который только-только перевелся вот в его школу с Амур-Нижнеднепровского района, поставил на уши всю школу, отметелив там местных хулиганов в количестве пятерых человек, причем, всех пятерых — заметь, старше его и физически крупнее — послал в нокаут, — Василенко повысил голос, сам того не замечая.

Но Авдиевский тоже этого не заметил — так он был ошарашен.

— Даже так. Однако…

— Именно так. Поэтому сейчас я тебе так скажу: он по тактике сделает на раз любого — я подчеркиваю — любого боксера даже 1-го разряда, при разумной разнице в весе. Он мне в ринге пару дней назад «Солнышко Дэмпси» показал, уронив на ринг пацана, который килограмм на 15 был его тяжелее. Кстати, я его сегодня выставил, посмотришь.

— Это то, что Серега Щербаков показывал? Чемпион СССР! — Авдиевский не поверил.

— Он самый. Я только отмечу — десятикратный чемпион СССР! А этот сопляк где мог видеть Щербакова? А Попенченко? Он что — смотрел все трансляции боксерских матчей? Да я сам видел всего пару боев! — Василенко был ужасно зол, хотя непонятно — на кого.

— Ну, ладно, ты, давай, не ори тут. Ты что предлагаешь?

— Давай так. Ты посмотри еще сегодня, как мои ребята выступят. Нет, просто чтобы сравнить. А этого вундеркинда давай пока оставим в покое. Не надо его ломать и как-то приспосабливать под нашу систему. Надо давать ему выступать, понимаешь? Только тогда он будет тренироваться, к чему-то стремиться. Понимаешь, я его глаза видел. Он в ринге, как машина работает — четко, осознанно, уверенно. Мне даже показалось, что он, если захочет, может просто убить любого. Понимаешь? Не нокаутировать, а убить!

…Василенко даже не знал, что его слова станут пророческими и очень скоро в его правоте убедится не только Авдиевский, но и вся днепропетровская милиция. А встреча школьника Максима Зверева и взрослых грабителей станет причиной появления секретного приказа для всех отделов внутренних дел всего Советского Союза.

Но это было позже…

— Ты, Виталий, говори-говори, да не заговаривайся. Он ребенок совсем. Какой там убить? Ты совсем уже? — Авдиевский покрутил пальцем у виска.

Василенко вздохнул.