Великий крестовый поход уже пронесся через половину Галактики, и миллион человеческих миров, принявших власть Терры, учится жить по законам истины и разума. Но за беспрецедентные успехи приходится расплачиваться. По слухам, Император решил покинуть Крестовый поход и назначить своим преемником одного из сыновей-примархов. В это же время человеческая империя Гардинаал непримиримо отвергает Согласие. Феррус Манус, подчинив своему легиону лишенное командира воинство Ультрамаринов, Детей Императора и Тысячи Сынов, накажет непокорных так, что даже Владыка Людей обратит на это внимание.
Annotation
Великий крестовый поход уже пронесся через половину Галактики, и миллион человеческих миров, принявших власть Терры, учится жить по законам истины и разума. Но за беспрецедентные успехи приходится расплачиваться. По слухам, Император решил покинуть Крестовый поход и назначить своим преемником одного из сыновей-примархов. В это же время человеческая империя Гардинаал непримиримо отвергает Согласие. Феррус Манус, подчинив своему легиону лишенное командира воинство Ультрамаринов, Детей Императора и Тысячи Сынов, накажет непокорных так, что даже Владыка Людей обратит на это внимание.
Warhammer 40000: Ересь Хоруса
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
35
36
37
38
39
40
41
42
43
44
45
Warhammer 40000: Ересь Хоруса
Примархи
Дэвид Гаймер
Феррус Манус: Горгон Медузы
1
Улан Цицер был страстным оратором, и в разговоре со мной он красноречиво описал Гардинаал как «крупную рыбу в мельчающем пруду».
Способность магистра ордена ввернуть пышную фразу, как и его очевидная неспособность понять, что подавляющее большинство собеседников не разберутся в экологической метафоре, поскольку никогда не видели ни рыб, ни прудов, неизменно очаровывали представителей полков обреченной Четыреста тринадцатой.
Вечная слабость смертных — все безупречное их тревожит.
То немногое, что я с тех пор узнал о Гардинаале, не удивило бы никого из детей Солнца, однако всех нас поразило, до какого вырождения дошли в тех одиннадцати мирах ради эффективности или по необходимости.
«Почему люди выбрали подобную жизнь?» — допытывался у нас Цицер, как будто мы, лишенные шор ультрамарского воспитания, могли отыскать лучший ответ.
Истина, как сказал бы кто-нибудь из терран, состоит в том, что таким людям редко дается выбор.
Как и нам.
Наши приказы поступили из канцелярий самого Императора, возлюбленного всеми. Империум жаждал подчинить промышленность Гардинаала нуждам Великого крестового похода. Гардинаал жаждал фактического суверенитета и обладал достаточной военной мощью, чтобы вынудить Четыреста тринадцатую вдумчиво рассмотреть его требования.
Войны никто не хотел.
Но и здесь никто не давал нам выбора. «Летописи Акурдуаны», том CCLXVII, «Гибель владык Гардинаала»
Амадей Дюкейн врезался плечом в рокритовую стену.
Упав на одно колено, он развернулся, спокойно вынул из болтера опустевший магазин и со щелчком вставил другой, тоже серповидный и с особой меткой. Заметив при этом лазерный ожог на керамитовом наруче, воин громко выругался и потратил пару секунд, чтобы стереть пятно запястьем латной перчатки. Когда-то Дюкейна научили, что в битве следует выглядеть так, чтобы не опозориться перед апотекариями, которые найдут твое тело. С тех пор ничего не изменилось.
Толстые пластины его доспеха типа I «Громовой» были начищены так, что черная броня, подернутая инеем, сверкала на прерывистом свету, словно вулканическое стекло. Ее покрывали ротные знаки отличия и награды, большинство которых уже мало что значили для командования X легиона. Самой ценной для Амадея оставалась печать Бдительного Ока, выведенная платиной на нащечнике высокого шлема. Воин заслужил ее в последние годы Серафинского наступления, когда сражался вместе с владыкой Хорусом — после того, как Десятый истребил орочьи армии на Ржави. Хорошее было время.