И смывали с неё назём.

Он стоял, бородат и странен,

Закатав рукава. Босой.

Рыжий, будто мирской крестьянин

Над невспаханной полосой…

В век космических скоростей,

Кибернетики, и нейлона

И штампованных впрок страстей

Не хватает людям озона.

Люди жаждут, ищут, таращатся,

Широко раскрывают губы.

В океане зелёной ящерицей

Остров всплыл.

Люди ахают – Куба!

Из межзвёздного океана

Человек на ракете выплыл,

Но несут по землям и странам

Не ракету – Его улыбку.

В кедах, алых и голубых

Бедных стеганках из синтетики

Дети атомного столетия

Застывают у стен лесных.

Над стыдливым пожаром лиц,

Как озёра, глаза смятенны.

Даль без края и без границ

Открывают пред ними стены.

Молчаливо они стоят,

Дышат свежестью чуда росной.

Дети физиков и солдат,

Разгорающиеся звёзды.

Там, где Чудь чудила и Меря,

Где семь вёрст до небес,

Она

Начиналась не в веке – в вере,

И не в спорах – в соборах.

Со дна

Русь по капле росы сбиралась

И копилась в реки в тиши.

С вольных душ людских начиналась

На борах, на горах, в глуши.

Сталь калила, камни гранила,

На траве белила холсты,

Скатный жемчуг песен хранила.

Начиналась она с высоты,

С той, которую враг ни плетью

Ни копьём не достал, как звезду.

Начиналась с души

В ответе

Не за скарб, а за красоту.

Ту, что не увязать, да в торок,

И на спину коня, да в орду.

Ту, что не запалить, как город,

Не купить ничем красоту.

Ту, что можно, пожалуй, кистью,

Как жар-птицу, взять на лету.

Не крестьян писал Дионисий,

Не святых писал –

Красоту.

Вот она из камней упрямо

Воздвигается к облакам,

Пусть каменья на стройке храма –

Это камни лишь, а не храм.

Пусть каменья грубы, щербаты,

И в навозе они, и в пыли,

Но из них, как солнце, палаты

На зелёной заре земли.

На траве во дворе дрова,

Горкомхозовские поленницы,

Неба синие острова,

Птиц серебряные коленца, и

Сошлись посреди двора

Вместе – атомной эры жители

И безвестные мастера,

Воздвигавшие днесь обители.

Вот сошлись и держат совет.

Одного они роду-племени,

Разных душ во времени нет,

Самого нет на свете времени.

В небе белый ракетный след.

Рёв турбин.

А внизу под высями

Льётся добрый и чистый свет

Стен, расписанных Дионисием.

Ни ярыг архиерейских нет,

Ни царей, ни владык, ни иноков.

Мастера сошлись на совет

Дела верного и взаимного.

Отделяется свет от тьмы,

Это наше было и будет.

Словно реки, поля, холмы,

Это людям дарили люди.

Льётся, льётся листва берёз

Бело-белых средь дымной сини.

Сколько глаз горит, сколько звёзд,

Как похожи они в России.

Дионисий.

Ступаю ввысь

Вместе с теми,

Кто был и будет.

Освещает, как факел, кисть

Путь сквозь время идущим к людям.[1]

[1] Орлов С. Белое озеро. М., 1975. С. 381-385