Теперь он — проигравший.

А победитель — я.

Я облизываю головку члена языком, словно это сладкий леденец. Солоноватый вкус его смазки остается у меня на губах. Помогая себе руками, медленно вбираю его член в рот, крепко обхватывая губами. Скольжу до тех пор, пока головка не упирается мне в небо. Вниз-вверх. Вниз-вверх.

— Да, Марина Александровна… ммм… ох, простите, что-то сегодня поясницу ломит… Наверное, будет гроза… ммм…

Ты ж мой метеочувствительный!

Я сдерживаю улыбку и постепенно двигаюсь быстрее, скользя губами по его члену, упираясь ладонями в мужские бедра, цепляя ногтями его кожу.

— Завтра приеду к вам, — наконец говорит Олег и спешно прощается со своей Мариной Александровной. Я так и ощущаю возрастающее напряжение. Вот-вот меня настигнет расплата за веселье.

Как только разговор заканчивается, и Олег опускает телефон на пол, как я тут же выпускаю изо рта его член. Смотрю на него исподлобья: ну, что скажешь? Вытираю губы тыльной стороной ладони.

— Это был очень, очень, очень важный звонок, — говорит Олег ледяным тоном.

— Так ты программист? — спрашиваю я как ни в чем ни бывало.

— Ага.

— А кто такая Марина Александровна? — я щурюсь. Мне интересно.

— Малыш, — Олег улыбается. — Пожалуйста, займи свой рот чем-нибудь более полезным, чем пустая болтовня. Поверь, в моей работе нет ничего интересного. Более того, сейчас я совсем не хочу говорить о ней. Я хочу кончить с тобой еще пару раз, а потом, возможно, прогуляться и пообедать. После этих двух часов наказаний и поощрений у меня зверский аппетит.

К тому времени, как вы выбираемся из дома, на улице уже вечереет. Солнце утопает в пухлых серебристых облаках и становится прохладнее. Июньский зной ненадолго уступает место свежести. Люди, прятавшиеся по квартирам и офисам, наконец начинают вылезать наружу.

Чтобы не замерзнуть во время прогулки, я кутаюсь в легкую вязаную кофточку поверх синего ситцевого платья, натягиваю удобные кроссовки, а Олег спускается на свой этаж и прихватывает с собой большую, безразмерную толстовку. Я жду его на площадке лестничного пролета.

— Почему мне нельзя к тебе домой? — спрашиваю я с любопытством. Не то чтобы для меня это как-то особенно важно и принципиально — у каждого ведь своя жизнь и свои скелеты в шкафах, некоторые банально не любят приглашать к себе в гости, — но мне все же интересно.

— Тебе там наверняка не понравится, — Олег пожимает плечами и закрывает дверь своей квартиры. Я даже заглянуть не успеваю в образовавшийся всего на мгновение узкий проем между дверью и косяком. Что же там, блин, за тайны такие? Ключ со скрежетом проворачивается в замочной скважине. Потом мужчина кладет его в карман джинс, и мы спускаемся дальше.

— Почему это мне не понравится? — удивляюсь я.

— Там пахнет моей прошлой жизнью, — он морщит нос.

— Твоя прошлая жизнь пахла не мускатом и кардамоном? — я улыбаюсь, но Олег кривит губы, и я чувствую, что этот вопрос, хоть и казался невинным, ему почему-то очень неприятен. Ну что же… Окей. В конце концов, я для него — никто. Не жена, не девушка, не любовница. Просто соседка с верхнего этажа.

Бартер, Саша, бартер! Дружба телами! Помни об этом! И не вздумай решить однажды, что тебе полагается что-то, кроме его губ, языка и члена.

— Скоро я сделаю там ремонт, и тогда сможем кувыркаться на моей новой кровати, — обещает Олег.

Кувыркаться. Слово-то какое.

Расскажи кому, что сейчас происходит в моей жизни, — не поверят. Я вот уже неделю сплю с едва знакомым мне мужчиной. И как сплю! То в машине, то на полу, разрывая в клочья одежду, разрывая стереотипы и принципы, без стыда и совести!

Нормально ли это для молодой девушки? Для, черт побери, учительницы младших классов? Где мои понятия морали? Женское достоинство? Самоуважение?

Ха-ха. Некоторым легко говорить. Перед ними не возвышается этот красивый мужчина, пахнущий терпко и горячо. Им не приходится чувствовать на себе взгляд его голубых глаз, ощущать прикосновения длинных тонких пальцев, замирать от низких ноток глубокого и бархатистого голоса. Их не дразнят так нагло, не ласкают так настойчиво, не трахают так отчаянно и крепко… Они не знают Олега.

Так что мне — нет, ничуть не стыдно.

Я не считаю себя шлюхой. Я просто получаю удовольствие. Другое дело — что все это может вылиться во что-то болезненное и неприятное.