— Там — другие…

— И как это все…

— Работает? — проницательно опередил меня он. — Просто и эффективно.

На прилавке появилось что-то напоминающее лампу дневного света — длинный матовый цилиндр с витым шнуром.

— Этот цилиндр — под подушку, голову на подушку. Шнур, разумеется, в розетку.

— И?

— И всё. Баиньки… Будете спать и видеть интересные сны, ничем от обычной жизни неотличимые.

Он очень по-доброму улыбнулся.

— А когда я проснусь? Что будет, когда я проснусь?

Продавец пожал плечами.

— Не знаю. Могу сказать только одно — вы проснетесь живым и отдохнувшим. Ну и возможно даже несколько лучшим, чем ложились.

— Это как?

— Это просто. Есть люди, которые помнят сны, а есть такие, что вспоминают только какие-то отрывки. У вас останутся какие-то воспоминания или даже навыки…

Все-таки это какое-то разводилово, как и все в нашей теперешней жизни. Вот чует мое больное сердце…

— А если захочу быть в вашем сне китайским императором? Я смогу потом говорить по-китайски?

Он чуточку поскучнел.

— Если вы хотите выучиться китайскому языку, то у нас есть отличный гипнопедический курс. Но в соседнем отделе.

— Но гипнопедический…

— Но в соседнем…

— Но китайский…

Нет. Этот мужик мне определено нравился. Нет, не буду тут скандалить.

Продавец стал серьезным.

— Честное слово вы и без китайского языка останетесь довольны. Вы просто проживете еще одну жизнь. И во сне вы не будете помнить, что это сон. Вы будете просто жить. Именно та жизнь станет для вас на время сна единственной.

Сразу было видно, что говорит человек от души. Его слова о чужой жизни вызвали во мне определенный интерес, но я додумал мысль до конца. У чужой жизни должна быть и чужая смерть. А это могло оказаться немножечко лишним.

— И там я умру?

— Если это входит в сценарий — безусловно.

— Хорошенькое дело! — воскликнул я. Легкую дрожь в моем голосе он, надеюсь, списал на действия чересчур ретивого кондиционера.

— На самом деле в этом нет ничего страшного, — доверительно наклонился ко мне мой соблазнитель. Все-таки смерть штука глубоко интимная. — Умрете-то вы понарошку! Зато как здорово проснуться и осознать, что можешь прожить еще одну жизнь. Вот эту…

Он тряхнул коробочкой.

— И ту. И все те… — Палец его уперся в стеллажи за спиной.

— Ведь эта жизнь, та, что вы называете настоящей, от вас никуда не уйдет. Вы проживете её тут, как и положено.

Почувствовав мою нерешительность, продавец изящным движением пододвинул ко мне несколько листов бумаги.

— Почитайте…

— Это…

— Это договор. Мы же серьёзная фирма.

Я пробежал глазами договор. Так… Понятно… Понятно… А вот это — нет.

— Что это за пункт на счет вредных привычек?

Он проследил за моим пальцем и снисходительно улыбнулся.

— Вы курите?

— Нет.

— Ну, например если вы там научитесь курить, и тут захотите начать, то мы в этом никак не будем виноваты.

Насторожившись, я опустил договор на стол.

— А если я там стану инвалидом?

— Это, кстати очень популярный сон в определенных кругах, — оживился он. — Говорят, что после того как проживешь сон несчастным человеком настоящая жизнь кажется еще слаще.

— А все-таки…

Впервые я почувствовал, что слегка раздразнил его. Но длилось это только мгновение.

— Как вы можете стать инвалидом, если все неприятности, которые вы можете себе придумать, случатся в вашем воображении? Во сне…

Я молчал, ожидая продолжения.

— Стать инвалидом тут можно только в одном случае — если вы упадете с кровати. Хочу напомнить, что даже если вы там подеретесь с кем-то, то утром у вас даже синяков не будет.

— Это у меня… А у него? В смысле у противника?

Он устало улыбнулся, но не ответил.

— Зато как здорово проснуться и почувствовать, что снова можешь ходить, говорить. Этим частенько пользуются психотерапевты для корректировки отдельных черт личности.

Я насторожился. Ничего себе перспектива. Ляжешь спать мужиком — грузчиком, а проснешься — женщиной — укротительницей питонов. И это не самый худший вариант. Можно проснуться опять же мужиком, но с дурными наклонностями. Я не о курении, кстати, если кто не понял… Искуситель что-то почувствовал, и поспешил меня успокоить.