Но это пустяки к делу не относящиеся.

Я не мог попасть в эту комнату (хотелось сказать будуар) просто так. Откуда-то со стороны слышалась музыка, шаркали в танце подошвы туфель, но ведь не танцевать же я сюда пришел? В моём появлении в этой комнате наверняка имелся иной смысл.

Мне понадобилось не более десяти секунд оглядывания по сторонам, чтоб его обнаружить. Конечно же сейф. Руки сами знали, что делать и без моего участия нажали несколько кнопок, повернули туда-сюда металлическое кольцо с цифрами. Без скрипа дверца отошла в сторону. Та-а-а-ак… Что тут у нас? Пачки банкнот, бриллианты россыпью, несколько папок, списки… Это, кажется, то, что нужно… Выложив их на прикроватный столик, я достал миниатюрный фотоаппарат, и кадр за кадром, начал одну за другой переснимать страницы.

— Ни с места!

Мы оба вздрогнули. Я и Бонд. Попались…. Бли-и-и-ин… Стыдно-то как! Мне в этой ситуации не выкрутиться, но Бонд-то наверняка что-нибудь придумает. Я расслабился и приготовился жить жизнью международного шпиона.

— Не поворачивайтесь!

Какая умная вражина попалась, подумал я, так как голос оказался определенно женским. Мгновением спустя я сообразил, что мысль-то эта уже не моя…

— Осторожно двумя пальцами достаньте пистолет и бросьте его на пол.

Мы все-таки повернулись. О! А дама-то в нашем вкусе!

— Графиня это какое-то недоразумение, — пробормотал я выполняя, просьбу.

— Как вы посмели! — грозно вопросила она, косясь в сторону предательски приоткрытого сейфа.

— Любви позволено всё!

— Как?

— Это — любовь и ревность!

Она слегка опешила. Похоже, что ждала от меня много, но не такого.

— Вы так смотрели на этого аргентинского атташе, — произнес я голосом, наполненным скрытым страданием, — что я понял, что в этом сейфе скрыта ваша с ним любовная переписка! И я её нашел!

Я взмахнул листами со списками агентов «Спектра», отводя её растерянный взгляд от себя.

— Что вы на это скажете?

Ствол в её руке дрогнул. Похоже, она машинально хотела прижать руку к сердцу, и в чем-то мне поклясться, но мне хватило и этого. Двумя движениями, слившимися в одно, я сдвинулся в бок и перехватил руку с револьвером. Она дернулась, но мы с Бондом не позволили ей ничего сделать.

— Стрелять поздно, мадам… — сказали мы, завершая нашу схватку поцелуем. Вкус помады оказался ожидаемо приятен, но незнаком. Я невзначай касаюсь пальцем шеи в нужном месте и… Потерявшую сознание женщину мы аккуратно уложили на диван и Бонд заставляет меня вернуться к сейфу. Мы ведь и правда не танцевать сюда пришли.

Ох, не стоило этого делать!

Удавка легла на горло так, что и вопросов не возникло, кто её туда накинул. Профессионал! Только и мы с Бондом не подготовишки из младшей группы нулевого класса. Каблук ботинка впечатывается в голень невидимому противнику, тот стонет, ослабляя хватку. Удар локтем назад, резко со всей силы… Головой, еще раз локтем. Ведет, конечно, Бонд, но и я не отстаю. Левой, правой, локтем…

Хватка ослабевает, и сквозь искры в глазах я вижу своего противника. Лысый, прижатые к черепу уши, сломанный нос. Боксер явно, но опять во фраке. Что ж у них тут все не как у людей-то? Два раза по корпусу, двумя ладонями по ушам… Коленом…

Но и тот непрост. От первого удара я отлетаю к стене. Больно, черт! Не так больно как было бы по-настоящему, но чувствительно. Мы подхватываем с пола какую-то металлическую палку… Хрясь! Хрясь!

Первый «хрясь» достался ему, а второй уже мне. Я снова отлетаю к стене, а мой противник стоит, согнувшись, словно готовясь прыгнуть. Краем глаза замечаю рядом с собой вазу, подхватываю её и обрушиваю на еще не пришедшего в себя после удара фраковладельца. Он пытается отмахнуться, но я кулаком добавляю ему по затылку. Неудавшийся убийца невнятно мычит и падает на колени. Злой взгляд тускнеет, гаснет…

— Ну и как ощущения?

— Славно… — выдохнул я, машинально поводя плечами. — Ой как славно…

— Разумеется. Каждому хочется реализовать свои сокровенные желания. Каждому хочется почувствовать себя Бондом, волшебником, Казановой… Шерлоком Холмсом, наконец…

— Джеком Потрошителем, — усмехнулся я чисто из вредности.

— Если вы серьёзно, то тогда вам к психиатру, — немедленно откликнулся Продавец. — Когда захотите побыть Гитлером или Пол-Потом, то туда же… У нас все проще. Без клинических случаев — есть герои всех мастей преодолевающие трудности и достигающие успеха, творцы — от музыкантов до художников, спортсмены…

— На счет Казановы это очень интересно… Очень.

Опять Михалыча занесло в эту сторону. Сбивать его с курса надо.

— А вот что-нибудь такое, что в обычной жизни никак не испытаешь? Такое есть?

Во взгляде хозяина проскользнуло веселое удивление.

— А как же? Конечно, есть! Например, ощущение Всемогущества.

Он произнес это слово так, что стало понятно, что оно не только пишется, но и произносится с большой буквы.

— Всемогущий это кто? — переспросил Михалыч. — Генеральный комиссар НКВД товарищ Берия?