В покоях оказалось пусто. Дорожные сумки не разобраны. Будто Амалия ещё даже не показывалась здесь. Раздражение сменилось смутной тревогой. Через пару минут Маркель уже был у сестры.

– Арабель, где Амалия?

– Думаю, уже должна была вернуться.

Ответ Маркелю не понравился.

– Разве вы вернулись не вместе?

– Она попросила высадить её у центральной аптеки.

– У аптеки? – эти слова понравились ещё меньше. – Ей не здоровилось?

– Она хотела поговорить с управляющим. Ищет работу. Сказала, вернётся на наёмном экипаже.

Дьявол! Эта наивная неискушённая девчонка решила искать работу. В огромном городе, где не знает никого. Какую работу найдёт та, что всю жизнь прожила в пансионе, оторванном от реальности, и не имеет ни малейшего представления о циничной праздной алчной столице?

Маркель расписывал отцу, в какие неприятности может попасть этот бесхитростный мотылёк, а сам будто забыл. Отмахнулся, как от назойливой мухи, спихнул на сестру, которая тоже ещё, по сути, ребёнок.

– Сколько времени прошло, как ты оставила её у аптеки?

– Часа четыре.

Четыре часа. Почему она до сих пор не вернулась? Возможно, её взяли на работу и велели сразу приступать? Разумное объяснение, но верилось с трудом. Скорее, девчонку турнули, и она решила попытать счастье где-то ещё. Побрела запутанными столичными улицами, заблудилась. На неё могли напасть грабители, обобрать. А могло случиться что-то гораздо хуже, о чём даже думать не хотелось.

Маркель кинулся к выходу из дворца. Неизвестное ему до сих пор чувство схватило за горло, ледяной пятернёй сдавило так, что стало трудно дышать. Раньше он не знал, как больно может жалить тревога. Дьявол! Как Маркель мог оставить одну эту беспомощную робкую пичужку, которую ему доверили защищать?!

Когда выскочил на улицу, ему вдруг показалось, что вокруг зловеще тихо. Осенний неприветливый вечер низко опустил свинцовые тучи над столицей. С неба начали срываться снежинки. Он не ощущал этот собачий холод, но знал, что она сейчас дрожит в своей старой поношенной накидке.

Маркель вскочил в экипаж. Велел кучеру гнать к центральной аптеке. Каким только чудом успел до закрытия?

– Я направил её в филиал на окраине.

Маркель не знал радоваться или ещё больше паниковать от этих слов управляющего. Теперь он хотя бы узнал, где её искать, но окраины столицы – самое небезопасное место для припозднившейся одинокой молодой девушки.

Он снова вскочил в экипаж и снова велел гнать.

Господин, который великодушно предложил подвезти, выглядел так респектабельно, что Амалия на секунду задумалась, не воспользоваться ли приглашением. Она действительно очень промёрзла. И она понимала, что, если откажется, другие желающие помочь в столь поздний час вряд ли отыщутся. А значит, ей придётся всю ночь провести на улице.

Господин открыл дверцу и, приветливо улыбаясь, протянул руку:

– Ну же.

Амалия замерла в нерешительности. Предостерегающие слова госпожи Элисон о том, как могут быть опасны молодые мужчины, звучали в голове. Амалия сомневалась несколько секунд, но потом твёрдо произнесла:

– Спасибо, вы так великодушны. Но мне недалеко. Я дойду пешком.

Господин и не подумал отъехать.

– Я не могу оставить вас одну. Ночью на улице юную госпожу подстерегает множество опасностей.

– Меня встретят, – Амалия сама бы объяснить не смогла, зачем солгала. Но ей хотелось, чтобы господин уже оставил её в покое.

– Не вижу, чтобы кто-то спешил вас проводить, – не унимался он. – Но вы правы, такой хорошенькой юной госпоже нужен покровитель.

Настойчивость господина начала пугать Амалию. А он вдруг высунулся из экипажа, поймал её за руку и потянул к себе:

– Ну, чего вы боитесь? Идёмте сюда. Здесь тепло, – от его приторно сладкого голоса стало не по себе.

Всё естество сковал жуткий страх. Сердце бешено забилось в груди от осознания, что Амалия осталась один на один с опасностью, с этим господином, который не понятно чего от неё хочет, с этой промозглой осенней ночью, с этим чужим незнакомым городом. Нет рядом ни настоятельницы, всегда готовой прийти на помощь, ни наставниц, ни подруг. Никого…

И вдруг Амалия услышала шум вывернувшего из закоулка экипажа. Звук заставил господина выпустить её руку. Она, широко распахнув глаза, смотрела, как экипаж несётся прямо на них. Казалось, сметёт, раздавит на ходу. Но нет, он затормозил в паре метров. В ту же секунду из экипажа выскочил мужчина. Высокий и крепкий. Она сразу узнала его – Маркель. Он на ходу снимал с себя пальто. Подскочил, накинул на плечи.

– Амалия.

Ей сделалось очень тепло, то ли от ткани, укутавшей продрогшее тело, то ли от голоса, хриплого от напряжения.

Госпожа Элисон учила не доверять молодым мужчинам, особенно таким, как Маркель, но в то мгновение Амалия об этом даже не вспомнила. Она позволила увлечь себя в экипаж. Позволила крепким рукам прижать к груди. По щекам текли слёзы.

Маркель не чувствовал холода, зато ощущал, как дрожит хрупкая пичужка, кутающаяся в его пальто. Сердце продолжало ухать как молоток наковальни. Теперь от радости. От радости, что не произошло ничего того, о чём думалось, пока экипаж мчался по унылым осенним улицам, и Маркель всматривался в ночь, пытаясь разглядеть щуплую фигурку подопечной.