Она вздохнула, встала с кровати, одернула слишком большую для нее футболку, в которой спала, и огляделась. Часы на стене показывали без четверти восемь. До работы еще много времени, можно не торопиться. Осмотрелась. Все вещи висят на стуле. Там же лежит записка: «Еда в холодильнике. Меня не будить. Дверь захлопни». Без подписи, но и так понятно, что это от Ангела. Натянула джинсы, вставила ноги в удобные тапки-собачки, направилась в кухню. Квартира ее слегка разочаровала. Вместо огромной и светлой, какой ей представлялись все квартиры богатых и знаменитых, двушка-хрущевка, больше похожая на наследство престарелой бабушки. А кухня так точно принадлежит холостяку. Вон сколько грязной посуды в раковине. А в холодильнике только сок и консервы. Что же тут есть? Ага, еще кастрюлька с крышечкой. А под крышечкой что-то овощное с мясом. Поставив на газ кастрюльку, нашла последнюю чистую тарелку и предпоследнюю вилку. Ароматный пар, поднимающийся от овощного рагу, напомнил девушке о вчерашнем разгрузочном дне и нервном вечере. Давясь и обжигаясь, набросилась на еду, радуясь, что сейчас ее никто не видит. Доедая вторую порцию, наконец, ощутила приятную тяжесть и сытость.

Решив как-то отблагодарить за вчера и сегодня, помыла посуду, прибралась на кухне. Часы на микроволновке показывали начало десятого. Пора уходить. Неизвестно, в каком она районе и как долго добираться до работы. Лучше поспешить. Вот только неудобно как-то так уходить, не сказав ни «спасибо», ни «до свиданья». Он, правда, просил не будить…

«Я только гляну тихонько, вдруг он уже не спит. Попрощаюсь и пойду. А если спит — напишу записку», — думала она, тихо пробираясь по коридору к дальней комнате. Взявшись за ручку, девушка помедлила пару мгновений, а затем потянула дверь на себя. И застыла, чувствуя, как краска заливает щеки, уши, переползает на шею.

По белой-белой подушке разметались черные кудри, частично прикрывая обнаженные плечи. Глаза девушки прикрыты. Мягкие губы чуть распахнуты. Обнаженная спина Ангела, напряженные мышцы рук. Одеяло соскользнуло к пояснице. Его белые волосы частично скрывают красивое лицо. Вот он опускается ниже, нежно прикасается своими губами к губам девушки. И…

Дальше она не смотрела. В легкой прострации бесшумно прикрыла дверь. Схватила свою куртку и выбежала из квартиры. Щелкнул замок. И лишь на площадке, она поняла две вещи. Во-первых, она убежала в тапках. А во-вторых, это квартира вовсе не Ангела. И возвращаться ей не захотелось.

***

Станислава проснулась довольная и отдохнувшая. Сегодня выходной. Лекций нет. Заказы с другой работы сданы, новые появятся лишь в понедельник. Деньги есть, похмелья нет. Красота! Открыв глаза, она обнаружила Тимку, загорающего с голым торсом на подоконнике. В приоткрытое окно врывался морозный воздух осеннего утра, неся запахи прелых листьев и мокрого асфальта. Но парень, похоже, холода не ощущал. Даже не смотря на то, что недавно принял душ. Волосы мокрыми прядками падали на плечи. Глаза закрыты. Стася поежилась, сползла поглубже под одеяло.

— Что ты там делаешь в таком виде? — возмутилась она. — Опять мне от соседей выслушивать всякую чушь. Да и простудишься. Конец октября на дворе.

— Ты же знаешь, я не простужаюсь. А соседям скажешь, чтобы завидовали молча, — ответил парень, не открывая глаз, и хитро улыбнулся. — Славочка, ты так сладко и крепко спишь. Я прям порадовался. Значит — совесть чиста. Да и вообще все в ажуре. А наша спасенная уже ушла. Так быстро убежала, видно очень торопилась, покинуть сей гостеприимный дом.

— Странно? И почему же?

— Она не умеет завидовать молча, — с притворным расстройством в голосе, проговорил Тимур и открыл глаза. — А еще у нее такие невинные глазки, так и хочется поддразнить…

— Что ты опять выкинул? — Станислава начала закипать. Рука сама нащупала и сжала подушку.

— Просто, когда она утром заглянула, то почему-то решила, что очень нам помешала. Ты, знаешь ли, очень сексуальна, когда спишь?

Он резко отклонился, и подушка пролетела мимо.

— Ай-яй-яй, — проговорил парень, с улыбкой следя, как белое льняное облачком пикирует на припаркованную тремя этажами ниже потертую иномарку. — Теперь у тебя из окон подушки летают, а не только полуголые мужики на подоконниках сидят. Куда катится мир?

— Эх, жалко не попала. Еще и любимой подушки лишилась.

— Мне достать? — Тимур свесил ноги с подоконника со стороны улицы, всем видом давая понять, что прямо сейчас ринется в погоню.

— Дурак ты, — беззлобно выругалась Славка. — Слезай уже. И окно закрой, а то мне в отличие от тебя, очень холодно. Я в душ. С тебя кофе.

Она спрыгнула с кровати, одернула любимую разношенную майку, в которой спала, и пошла к двери.

— И еще, — добавила она, остановившись в дверях. — Зря ты с ней играешь. Всех чувств я, конечно, не разглядела. Но, похоже, у нее они несколько больше, чем просто влюбленность. А где-то в глубине души, будто в темном колодце, притаились страх и боль. Не трогай ее.

— Да понял я. Думаешь, я просто так сегодня тут сексуальные сцены разыгрывал? Надеюсь, она осознает и сама отстанет от меня.

Он хотел еще что-то добавить, но Станислава удовлетворилась и этим. Кивнула и закрыла дверь.

— Блииин, — протянула Стася, разглядывая непривычно чистую кухню.

От Тимки подвигов на фронте уборки ждать не приходилось, значит это та девушка. Осознание, что посторонний человек так помог, усилило чувство вины за выходку Тимура. А она даже имени ее не спросила.