– Конечно, - Андрей посмотрел на Светлану. И подумал, что она здесь не только из-за всего человечества, а ещё и из-за одного конкретного человека…

Где-то там… во Вселенной.

Высший иерарх светлых сил был «доволен», если можно так сказать. Медленно с большим скрипом, но люди начинали, снова становится людьми. Не все и не везде, конечно, всего лишь некоторые индивидуумы, но лиха беда началом… Тёмные успели за эти тысячелетия много чего испоганить, но пробить и уничтожить защиты руссов, заложенные им при общем звездном отступлении, они не смогли. Ядро руссов сохранилось, и значит, рассвет будет, и скоро. Звездные люди им в этом помогут. Пусть всякие «сценаристы» считают, что это они придумывают свои сценарии, пусть. Пусть они считают, что они смогут их реализовать, пусть. Но с каждым днем они всё больше и больше понимают, что не всё у них срастается. Они понимают, что наша оборона закончилась, и наступление уже не за горами. Да армия ещё не готова, но она формируется, она растет с каждым днем, и люди хотят быть людьми, а не просто «говорящим скотом» или «человеком техническим» в этой их цивилизации. Так что Победа будет за нами! Это предрешено.

Где-то…

Прародитель всего и вся ни о чем таком не думал. Он просто всё знал… Что было, что есть сейчас, «знал», что будет… Он думал о том, что и как стоит изменить в мироздании.

Глава 4. СТАРИЧОК

В общем и целом с ситуацией на Земле, можно сказать, я ознакомился. Андрей, насколько смог, детально по полочкам всё разложил, все подводные течения обрисовал. Ситуация в лучшую сторону во время моего отсутствия не изменилась, а что делать с этой самой ситуацией он не сказал. Мне показалось, что звездные люди, не имели ни малейшего представления, что бы такого сделать, чтобы всем было хорошо. Что-то конечно у них делалось, но почему-то у них это всегда напоминало известный афоризм одного деятеля: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Сталин в свое время сказал: «кадры решают всё», и он был прав, какие у нас кадры так мы и живем. Очень уж конечно, хотелось просто взять и разогнать всю эту камарилью из верхов. Но я всегда помнил слова Людины: «А ты подумал, что будет дальше. На их место придут другие – или просто чужие, или местные, но «голодные». И будет только хуже. Будет хаос, анархия и война всех против всех». Так что и так плохо, и так не хорошо. Конечно, нам нужны «правильные», национально ориентированные кадры, ведь кадры решают всё, но сложившаяся система их не только не создавала, но даже не допускала их создания. Сама себя система перестроить не сможет никогда, так что на Земле нарисовался явный тупик в развитии цивилизации.

Андрей не торопил меня с действиями, а ведь надо что-то делать, и незамедлительно. Делать надо прямо сейчас, а что делать непонятно. Ещё один тупик…

Поэтому я понемногу осваивался, с тем, что я уже на Земле, что я дома, и пока никто не требовал от меня никаких определенных действий, хотя постоянно я думал и думал, что делать. Завтра, послезавтра…

Но пока я ничего стоящего так и не придумал, надо было отвлечься от всяких таких невеселых мыслей. Правильные мысли сами придут… потом...

Поэтому я день за днем ковырялся в саду или занимался чем-то по хозяйству, ведь в своем доме всегда есть чем заняться. Вот и сейчас надо было осмотреть крышу и посмотреть, где там что протекает…

Отец сказал, что слышал, как на чердаке где-то что-то капает, хотя на потолке никаких подтеков не наблюдалось. Крыша была совсем новая, и протекать там нигде и ничего не должно, но ведь было слышно, как капает. Может это домовой просто балуется. Домовой, не домовой, а надо бы слазить и посмотреть. Странно, но лестница на чердак была самодельная, сбитые перекладины на две слеги. Вроде бы и добротно сделанная, но никакого доверия она почему-то не внушала. Перекладины мне сразу показались не очень толстыми, выдержат ли они меня? Веру они, наверно, держали легко, ведь она всего килограмм шестьдесят весила, а я то, все сто точно.

Но выбора у меня не было. И я полез. Очень осторожно. Перекладина за перекладиной. И тут мне показалось, что одна из перекладин подо мной прогнулась. Даже треск послышался. «Счас» сломается прямо подо мной… Вроде бы и невысоко падать, но ведь падать с высоты, всё равно неприятно. Перекладина прогнулась, но меня выдержала. Я смог просунуть голову в лаз и обозреть сам чердак.

Высота чердака была совсем невысока, меньше моего роста, и сам он был почти весь пустой, лишь посередине лежала небольшая груда аккуратно сложенных коробок, и больше ничего не было. Как ни странно, пыли тоже почти не было.

На чердак пусть и не быстро, очень уж ненадежной мне казалась лестница, но я всё-таки залез. Полусогнувшись, стал искать, где тут капает, где есть отколовшийся кусочек кровли, сквозь который небо просвечивает. Маленькое окошко на фронтоне много света не давало, и на чердаке было темновато. Это напоминало мне поиск черной кошки в темной комнате, причем кошки там не было и в помине…

И тут я увидел его. Он сидел в позе лотоса в самом углу и смотрел на меня. Он проявился неожиданно прямо из воздуха, засветился сначала чуть-чуть, затем всё ярче и ярче, пока не стал видимым. Можно сказать, что я слегка оторопел. А ещё я понял, что он не сидит, а висит в воздухе. Он висел в воздухе и не падал… А, как я не упал взад себя, сам не понимаю.

Старичок был небольшого росточка, явно меньше полутора метров. Спутанные седые волосы торчали из-под широкополой шляпы, длинная рубашка обтягивала круглое тельце, этакий старичок-боровичок из русской сказки.

– Ты кто? – вырвалось у меня.

– А что не узнал? Обычно я в виде волка появляюсь, но уж очень не хотелось тебя пугать – улыбнулся старичок и уже с самым серьезным видом представился. – Меня зовут Перун. Тебе это что-нибудь говорит?

– Вообще-то Перун – Бог, – не поверил я ему, и начал вспоминать. – Кажется, покровитель русских витязей, Бог справедливости, света и воинской доблести, ну и так далее…