Его предательство. Её любовь.

В приоткрытое окошко, надувая, как парус, тюль, врывался легкий освежающий бриз, снизу доносился звонкий голос сына и глубокий — его отца. Они переговаривались о чем-то и смеялись, накрывая на стол, а она неслась… неслась на годы назад в тот вечер, разделивший ее жизнь на «до» и «после».

— Рит… А может, ну ее, эту встречу рассвета? Ну, что мы там не видели, правда? — спросил Богдан, покачиваясь с Ритой в такт орущего из динамиков трека Рианы. Рядом кружились одноклассники, но Рита никого не замечала. Она чувствовала лишь жар крепкого тела Связерского.

— Ну, я не знаю… А что тогда? По домам? — расстроилась почти до слез Рита.

— Ну, да, конечно! Детское время. А поедем, я тебе свой рассвет покажу? Тебе понравится, соглашайся!

Можно подумать, ее нужно было уговаривать!

Богдан вызвал такси и, к удивлению Риты, назвал водителю знакомый адрес. По дороге они заехали в магазин, чтобы купить бутылку самого лучшего шампанского. Платил Богдан.

Они вышли на углу его дома, но, к удивлению, Связерский потянул Риту к заброшенному пустырю, который отделял расположенные на их улице высотки от заброшенной стройки. Еще несколько лет назад какая-то фирма собрала деньги на строительство, да так ту стройку до ума и не довела.

— Эй… Здесь, наверное, опасно… — робко возразила Рита, за что-то зацепившись каблуком.

— Трусишка. Я здесь частенько бываю… Осторожно, тут где-то проволока…

— Да где — здесь?

— На восемнадцатом этаже. Дойдешь?

— Ты хочешь забраться на крышу?!

— Почему нет? Оттуда, знаешь, какой вид открывается? Сумасшедший просто…

Рита снова споткнулась и, чтобы не упасть, вцепилась в Богдана. А тот неожиданно зашипел.

— Что? Тебе больно? На тренировке поранился, да?

— Угу, — горько хмыкнул Связерский. — На тренировке, как же… Господи, как хорошо, что я их больше никогда не увижу!

По плечам Риты пробежал холодок. Она поежилась, ступая на лестницу.

— Кого?

— Родителей. Кого же еще? Глаза бы мои на них не смотрели… Зачем только пришел, спрашивается? Думал… пожрать им, хоть, принести. Тортик к дню рождения сына… А, не бери в голову, — отмахнулся. И себе и ей запрещая об этом думать. Но она не могла. Не могла забыть. Рите было его до слез жалко. А еще она гордилась! Так гордилась им…

— Бодь… — прошептала Рита, чуть сильнее сжимая его сильную руку в мозолях. — Да не думай ты о них. Знаю, что это довольно трудно сделать — какая-никакая родня, но это, наверное, как раз тот случай, когда лучше совсем одному, чем с ними… Да и разве ты один?

— А что, скажешь, нет?

— Нет… У тебя я есть. Я тебя люблю, Богдан. И, наверное, всегда любила.

И тогда он ее поцеловал. В кромешной темноте, где-то между третьим и четвертым этажами заброшенного нерадивыми строителями недостроя. В воздухе пахло строительной пылью и страстью. Богдан был в отчаянии. Отчаянным было все. Его голодные поцелуи, его жадность, алчные движения рук… Он оторвался от Риты на какую-то долю секунды. Уперся лбом в её макушку и прошептал:

— Знаешь, что мне всегда в тебе нравилось?

— Нет…

— С тобой мне никогда не нужно было притворяться, что я тот, кем я не являюсь. Пойдем! — скомандовал он и вновь потащил ее вверх по лестнице.

— Постой, Бодь… Я ведь не чертов хоккеист. Для меня такие подъемы — убийство.

— Мы только на десятом, неженка, — поддразнил Риту Богдан.

— Не могу. Нужно отдохнуть… Еще и ноги растерла.

— Иди, пожалею…

— Бо-о-о-дь. Бодя… — шептала между поцелуями.

— Легче?

— Немножко…

— Тогда я тебя понесу!

И не успела Рита возмутиться, как он подхватил ее на руки и правда понес вверх по лестнице. Его тренированному телу, очевидно, такая нагрузка была привычна. А ей было ужасно стыдно, что она такая тяжелая, и вообще…

— Поставь! Поставь, я тяжелая!

— Кто?! Ты себе льстишь.

Богдан все же поставил ее на бетонный пол. Но явно не потому, что устал. По-правде, он ведь не запыхался даже!

— Я уже отдохнула! — вздернула нос Маргарита. Да только он впотьмах, наверное, и не видел ничего. А потому не оценил её вызова.

— Ну, пойдем… Не то самое интересное пропустим.

И Рита честно на своих двоих поднялась еще на шесть этажей. А там…

— Мама дорогая!

— Красиво, правда?

Красиво! Аж дух захватывает! Огни большого города, новых, красиво подсвеченных высоток. А над ними — тонкий серп луны и сизое небо в рваных клочьях куда-то плывущих облаков.

Рита выпала из реальности. Ничего не видя перед собой и не слыша.

— Вот, падай.

— Надувной матрас? Ты уверен, что его не облюбовали бомжи?