– Господин Тальфер! Как я рада нашей встрече. Ах, наше захолустье так редко посещают гости! Я сейчас прикажу проводить вас освежиться с дороги, а там и праздничный обед готов будет…

– Ваша светлость, я прибыл повидаться с герцогом. Сначала дело, а потом все остальное.

Этой присказкой он был известен по всему королевству и менять принципы не собирался ни ради Лорены, ни ради обеда. Лорена скрипнула зубами, но сдержалась и мило улыбнулась.

– Господин Тальфер, тогда прошу вас, на несколько минут, освежиться с дороги. Вода нагрета. А я тем временем сообщу супругу…

Тальфер подумал пару минут – и кивнул. Действительно, в карете было душновато, а он, как большинство полных людей, сильно потел. Не мешало бы сменить рубашку и верхнюю тунику с дорожной на более роскошную, все же герцог…

– Буду вам очень признателен, ваша светлость.

Лорена мило улыбнулась – и сделала жест служанкам, которые тут же закружились вокруг гостя. Слуги тем временем доставали багаж – сундук и небольшую сумку. Сама же Лорена проводила гостя до его покоев, выказывая уважение, а потом, когда за Тальфером захлопнулась дверь, скрипнула зубами – и направилась к мужу.

Твари!

Ее бы воля…

В комнате герцога Домбрийского царил полумрак.

Задернутые шторы – больному вреден прямой солнечный свет. Благовония в курильницах – больному вреден вульгарный уличный воздух. Столик рядом с кроватью, заставленный снадобьями… И лекарь.

Сам герцог не спал. Лежал, смотрел в окно серыми глазами, некогда яркими, а сейчас почти бесцветными. Лорена присела в реверансе.

– Мой господин, прибыл мэтр Тальфер. Он ожидает, когда вы сможете принять его.

Герцог повернул голову, вдохнул воздух, собираясь что-то сказать, но не смог. Исхудавшее тело скрутил приступ кашля, лекарь подскочил, подхватил господина под плечи, помог прокашляться… в тазик шлепнулся комок кровавой мокроты. Лорену замутило, но женщина стойко держалась, дожидаясь ответа.

Прошло не меньше десяти минут, прежде чем герцог смог говорить.

– Пригласи его. Немедленно…

Лорена мысленно выругалась, но внешне осталась безупречна. Поклонилась, улыбнулась и пообещала, что сразу же, мой господин…

И отправилась к мэтру Тальферу.

Тот уже переоделся, разогнал служанок и теперь ждал. Лорена подавила приступ раздражения и, мило улыбаясь, пригласила господина Тальфера к его светлости…

Мужчина поклонился и последовал за кипящей от возмущения герцогиней.

– Лорена, попроси прийти Шадоля и возвращайся. А вы, Карен, тоже останьтесь, мне нужны будут свидетели.

Тальфер уселся рядом с кроватью герцога, на стул, и приготовился внимать последней воле. А герцогиня выскочила за дверь, призывая прислугу.

Стоит ли говорить, что дворецкий нашелся в рекордно короткие сроки?

Но когда герцогиня влетела в двери спальни, мэтр Тальфер уже строчил пером по бумаге, изредка обмакивая его в чернильницу.

Герцог приподнялся, и лекарь тут же подсунул ему под спину несколько подушек. Это вызвало новый приступ удушающего кашля, но наконец Томор прокашлялся и заговорил:

– Я, герцог Томор Домбрийский, милостью Его, оглашаю свою последнюю волю в присутствии независимых свидетелей, находясь в ясном уме и твердой памяти, что засвидетельствовано личным его величества стряпчим, господином Тальфером.

Означенный господин чуть склонил голову, и герцог продолжил:

– Все мое состояние, Донэр, земли, деньги – все, что у меня есть, отходит моей дочери, Марии-Элене Домбрийской с тем, чтобы она вышла замуж до достижения двадцати пяти лет. Далее либо ее муж берет фамилию Домбрийских, либо ее второй сын должен принять мой титул и ответственность за Донэр на свои плечи. Разумеется, по достижении им совершеннолетия. До той поры его опекунами будут отец и мать.

Кивнули все.

Ничего нового. Если Мария-Элена выйдет замуж за наследника титула, дети будут распределяться по очереди. Старший – наследует отцу, второй – матери… это нормально. Это бывало.

До двадцати пяти лет девчонке еще семь лет жить, успеет остепениться.

– До совершеннолетия моей дочери еще два года и два месяца. Поэтому ее опекунами назначаются ее мачеха, Лорена Домбрийская…

Герцогиня поднесла к глазам совершенно сухой платочек, но восклицать нечто пошлое, вроде: «Дорогой муж, вы еще сто лет проживете!» не стала. Хорошие актрисы не переигрывают даже в любительских спектаклях.

– …и лично его величество.

А вот это был удар. Да какой!

Лорена даже задохнулась. На миг стены комнаты дрогнули, поплыли вокруг женщины в медленном танце…