…Незнакомка смущенно потупила взгляд, принявшись гипнотизировать свою чашку. Валентин видел, как это нежное создание закусило в волнении губу, и в груди мужчины от чего-то тоскливо защемило. «Нежная и хрупкая… Как когда-то… Нет. Она — не Лена. Такие как Лена не носят мешковатые свитеры. Они всегда при полном параде, а эта… Даже не накрашена… Черты милые… Да и не может человек с таким взглядом… предать, — он тихо выдохнул. — Видимо, мне просто суждено наступать дважды на одни и те же грабли. Но пусть бы и так. Не убудет наверняка»…
1. Пролог. Валентин
— Валя, ты не видел мои ключи? — Елена судорожно шарила в сумке и шкафчиках трельяжа. — Ну, чего стоишь истуканом? Не видишь — я в пальто, мне жарко… Хоть бы помог, что ли.
— Зачем тебе ключи? — Валентин меланхолично подпер стенку, скрестив руки на груди. — Ты вроде как не с ночевкой, — уточнил он между прочим, стараясь не скрипеть зубами и не выдавать гнева в голосе.
И надо признать: ему это удавалось. Выглядел мужчина расслабленным и спокойным. Ну а что творилось в этот момент у него на душе — одному Богу, наверное, и было известно.
— С ночевкой, конечно! Меня ж Алка не отпустит — я же тебе рассказывала: порвала она недавно, со своим этим… доцентом. Ей сейчас поддержка нужна, как никогда, да и не по-людски это как-то — бросать подругу в трудное время… Или забыл, кто нам с деньгами на эту халупу помог?.. Зараза! И здесь нет… Ну, чего встал-то, Валь? Шевелись, шевелись давай, — жена активно зажестикулировала.
Мужчина нехотя завозился, перебирая мелкую свалку на стоявшем в коридоре «Минске».
Под запыленным ворохом квитанций об уплате коммуналки нашлась пустая упаковка из-под презервативов, прописавшаяся тут, наверное, еще в довоенные времена, зажигалка, глазные капли и несколько редких десятирублевых монет.
— Нашла! — Елена потрясла связкой перед лицом и победно улыбнулась. — В дырку в кармане завалились.
— Вот что бывает…
— Вот что бывает, когда муж жене на сумку приличную денег дать не может! — перебила Елена, укоризненно зыркнув на мужа.
«То есть тут уже любовник — не вариант, да?» — процедил он мысленно, прожигая взглядом в спине некогда любимой женщины дыру. Однако вслух не сказал ничего.
Елена повертелась перед трюмо, оглядела себя со всех возможных сторон, придирчиво поправила и без того идеально завитые рыжие волосы и улыбнулась мужу через зеркало:
— Все, я побежала! Борщ в холодильнике, котлеты на плите, мне не звони, и не скучай — звякну сама, как освобожусь после работы. Чао! — и никакого тебе поцелуя на прощание. Входная дверь просто со скрипом закрылась перед носом мужчины.
Какое-то время Валентин стоял, окутанный стойким шлейфом «Шанель № 5» — вот уже лет десять как неизменного аромата супруги, который Елена покупала как минимум пробниками, если уж совсем с деньгами туго приходилось — и разглядывал потрескавшийся коричневый дерматин. Сердцебиение бешеным стаккато отплясывало в висках, стоило хоть на секунду вспомнить, куда на самом деле отправилась законная жена, и осознать вновь, с какой легкостью солгала ему сейчас, не говоря уже обо всех последних месяцах их совместного бытия.
Взгляд упал на пустую упаковку презервативов в руках, и мужчина смял ее, криво улыбаясь. Вздохнул устало и протопал в кухню, решив, что жизнь — говно, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
— Лена-Лена… Как же ты могла? — он с горечью усмехнулся, замерев на миг напоследок и взглянув на их свадебный снимок в рамке, что висел у зеркала.
2. Пролог. Любовь
— Люба! — раздался в прихожей густой бас. — Чем эт у тебя так несет? Опять жратва пригорела?! Только и можешь, что языком трепать часами по мобиле, нет бы у той же Ксюхи жрать поучиться готовить!.. — мужчина небрежно опустил пакет, и в нем весело звякнуло пиво в стекле.
— Привет, Сереж, — на пороге возникла Любовь.
Она вымученно улыбнулась, вытирая руки о полотенце на плече и с равнодушием глядя, как муж разносит грязь по только что вымытому ламинату.
— Ты сегодня рано. Начальство отпустило?
Не то, чтобы женщину это хоть как-то волновало. Скорее — выскочило по привычке…
Ее вообще уже мало что волновало, стоило услышать вчера перешептывания соседок у подъезда вослед: «Слышь, Петровна, а Любкин-то гуляеть. Не веришь? Говорю тебе: я сама, этими вона глазами видела его с бабою… Да тише ты, тетеря старая — Любка услышит!»
Нет — конечно, Любовь не была особой впечатлительной, но… это стало последней каплей, что называется. Послужило толчком. Сложив наконец простые числа — чего она искренне делать не желала, ни то от страха развеять иллюзию якобы счастливой семейной жизни, ни то от чего-то еще, — поняла, что на выходе как-то слишком многое наслоилось одно на другое…
Перед глазами словно киноленту промотали: участившиеся задержки на работе, по поводу и без, в сезон — неизменное «сходить на рыбалку», извечное «потрындеть с друзьями и пивка с воблой попить», отчуждение и холодность в общении, постоянные ссоры на пустом месте и, как вишенка на торте — практическое отсутствие всякого интима.
Люба с тихим вздохом заправила выбившуюся прядку за ухо, а в мыслях пронеслось обидное «лохудра», сказанное мужем подшофе, на ее день рождения. За которое он, на следующее утро даже не соизволил извиниться, словно пункт «унижение супруги» был залогом счастливой семейной жизни и гарантом неиссякаемого запаса еды в холодильнике, чистых носков в комоде, глаженых рубашек в шкафу и стерильной чистоты в квартире. Об остальном, вроде съедавшей почти все время работы, беготни с уплатой налогов, ипотеки, регулярных визитов к сварливой маме мужа — того еще геморроя, между прочим, — даже упоминать не стоило…