Дура! Поверила наконец одному человеку и только душу открыла. Он мне туда благополучно плюнул. Я еще думаю, чего он такой странный в последнее время? Не спит ночами? Вместе с Кариной. Вот и выглядел уставшим.

Я выбежала из школы и понеслась в непонятном направлении. Мне было плевать куда бежать. Хотелось унять дикую боль в душе, но я знала, что не получится.

Я собрала в себе силы, чтобы взять себя в руки и разозлиться как следует. Ненависть заволокла глаза прозрачной, но мутной пеленой.

Я остановилась в каком-то переулке забежав за дом.

Нашла в рюкзаке телефон и набрав чертов заученный до дыр в голове номер.

— да зайчонок мой кошмарный.

Ответил мне голос который стал таким родным и близким. Сейчас он приносил только боль.

Он мне врал!..

— Ненавижу тебя! Ненавижу! Больше не подходи ко мне и не звони! Я тебя видеть не хочу!

— что случилась?

Непонимающе ответил он мне на мой взрывную тираду.

— я все знаю!

Крикнула в телефон я. После чего я достала из телефона аккумулятор и положила его части в карман.

Кирилл.

— боюсь то, что я вам сообщу вас ни капли не утешит.

— да что уже у меня там? Говорите…

Я устало провел по волосам которые и без того были в полном беспорядке.

Врач снял свои очки откладывая какие-то бумаги посмотрел на меня решительными и спокойными глазами.

— у вас крайне тяжелая стадия лейкоза. Она уже запущена и бороться с ней бесполезно. А в связи с вашими частыми ударами головы, болезнь еще и прогрессировала, вызвала усиленные симптомы боли. Не хочу вас огорчать, но боюсь в лечении вам будут отказывать если не все, то очень многие больницы и онкологические стационары. Есть и другая сторона медали. На данный момент существуют различные таблетки, препараты, химиотерапия которые продлевают жизнь больного. Операции в конце концов.

— и нахрена мне это надо? — спокойно спросил у него я — мучиться лишние месяцы? Умирать от этих болей в костях, в голове… ждать пока медленно гниют мои органы внутри и сдохнуть, когда они превратятся в фарш!? Да вы издеваетесь!

— ну у вас же есть ради кого жить?

Я странно покосился на врача. Мне было очень тяжело с ним разговаривать. В голову как будто вбивали тупое копье. Все тело дико ломит и чувство что кости сами собой начинают ломаться, отдаваясь во мне ужасной и не с чем не сравнимой болью.

У меня-то есть ради кого жить, но надо ли ей это?

— сколько мне осталось?

Устало спросил я. На какие либо эмоции или чувства у меня просто не хватает сил. Я уже в пространстве начинаю теряться от дикой боли везде где только можно.

— полгода может меньше… точно конечно никто не скажет… тут от организма зависит.

Я скатился со стула. Не могу больше это терпеть. Боль была совсем невыносима.

— обезболивающие есть?

— такие какие вам нужны нет. Я выпишу вам одни, но они не дают особого эффекта. Такие которые вам нужны, есть в Англии. Только там. Я выпишу рецепт, а то они просто так не даются. Слишком сильное обезболивающие, но благодаря ему вы можете почти вернуться к своей обычной жизни.

— успокоили. Почти доволен.

Угрюмо сказал я из под стола я скатился почти весь. Только колени упираются в стенку стола.

Тут мой телефон зазвонил особым рентгеном. Я поставил такой на кошмарика, чтобы сразу определять, что звонит именно она.

Я улыбнулся ее звонку так как уже сильно соскучился по своей маленькой бестии.

— да зайчонок мой кошмарный.

ласково назвал ее я. кличка ей уже приросла и нехило так.

— ненавижу тебя! Ненавижу! Больше не подходи ко мне и не звони! Я тебя видеть не хочу!

Выкрикнула мне она захлебываясь в слезах.

Что? не понял? Почему она кричит? почему плачет? У меня даже зрачки расширились. Она что, все узнала…

— что случилось?

— я все знаю!

Она отключилась и послышались короткие гудки.

Последние слова прозвучали как приговор для меня. Она права… от бального надо избавляться. Но как она узнала о болезни?

Неужели Егор?

Я сорвался с места и помчался из больницы. Мне надо срочно к Насте. Надо выяснить, что она про меня знает и откуда. Я понимал, что видеть ей меня ее хочется, но по-другому не мог. Эгоистично? Не думаю. Я только попытаюсь поговорить, а если прогонит или видеть не захочет, то так тому и быть…

Я знал что школу она покинет. Если она плачет, значит ей плохо, а когда ей плохо, то она бежит куда угодно лишь бы подальше от людей. Значит она направляеться домой. Все-таки я знал малышку, как никто другой не знает.

Я мчался со всей скоростью на которую способна моя машина игнорируя светофоры и дорожные знаки.

Когда я остановился у ее дома, то сразу заметил бегущую маленькую фигурку. Она как раз бежала к своему дому. Успел.

— Настя!

Я побежал в ее сторону. Я начал серьезно беспокоиться о ее состоянии. Она пошатывалась из стороны в сторону изрядно уставшая от бега, но продолжающая бежать.