Сэр Кракбелл посмотрел на сыщика, и он прочел в его глазах откровенность.

— Я не сообщник этого жалкого негодяя, и я его не знаю. Даю вам честное слово.

— Вы знаете, сэр, что ваша жизнь в опасности, как была в опасности жизнь других жертв чудовища?

— Знаю!

— Сделаете ли вы что-нибудь, чтобы избежать смерти от руки убийцы, поджидающего вас в тени?

— Никогда! Если Господь желает, чтобы я умер, как и остальные, ну что ж! пусть исполнится его воля. Моя жизнь закончена. Я прошу лишь одного — избежать необходимости совершить над собой преступный акт самоубийства, а это означает, что буду ждать убийцу без страха, с безмятежностью, почти с радостью…

Странная беседа! Гарри Диксону вдруг показалось, что его душа и ум пришли в смятение, поскольку он столкнулся с чудовищным и необъяснимым препятствием. Он с трудом стряхнул странное оцепенение и спросил:

— Позвольте мне порыться в вашей библиотеке, сэр…

В зале было темно, но лицо старика так побледнело, что сыщику оно показалось источником света в наступающей ночи.

— Что вы ищете? — хриплым голосом спросил хозяин.

— Чертежи вашего замка, — ответил сыщик.

Со стороны стола донесся шорох перебираемых бумаг: руки хозяина замка дрожали столь сильно, что их дрожь передавалась окружающим предметам.

— Помогите мне избежать самоубийства, Диксон! — неровным голосом пробормотал сэр Кракбелл. — Господь не прощает подобного преступления, а я, несомненно, сегодня ночью предстану перед ним!

— Почему вы молчите, сэр Крабелл? — сыщик умолял.

— Я не могу, Диксон… Но выслушайте мою мольбу… Подождите немного, совсем чуть-чуть… Может, час… или еще меньше.

— Чего ждать?

— Моей смерти!

— Как? В течение часа?.. Может, через несколько минут!.. Но ваши слова не имеют никакого смысла!..

— Мой разум еще никогда не был столь ясен. Дайте мне эту короткую передышку, которая, быть может, спасет меня от вечного проклятия.

— Значит, вы ждете, что вас убьют в течение часа? — спросил сыщик дрожащим голосом.

— Быть может, да!

— Ну, это мы еще посмотрим. Я даю вам это время, но останусь здесь, рядом с вами!

— Спасибо, Диксон. В обмен я освобожу от долгих часов поисков… быть может, дней. Когда я умру… Вы меня слышите?.. Умру!.. Вы переместите тома Всемирной энциклопедии на четвертой полке позади вас. В стенной нише вы найдете прекрасный экземпляр Библии, изданной Ривзом. На самом деле эта книга — футляр, замаскированный под том. В этом футляре все чертежи, которые вы ищете.

Гарри Диксон положил часы на стол перед собой.

— Я даю вам требуемый час.

Сэр Кракбелл вздохнул, и на его красивых чертах лица, которые не потускнели от времени, проступила неизъяснимая печаль.

— Я никогда не хотел спасти преступника от заслуженного наказания, — произнес он, — но и никогда не поступался своей честью.

В зале быстро темнело, и вскоре тьма должна была стать беспросветной.

Гарри Диксон обвел взглядом зал и увидел, что в нем, как и во всех значительных строениях Мэривуда не было ни газового, ни электрического освещения.

Хозяин встал и расхаживал по залу тяжелой стариковской походкой, совершенно несвойственной его сильному характеру. Иногда он опирался на стену, словно его внутренности терзала глухая боль.

И вдруг…

Гарри Диксон и Том Уиллс одновременно вскочили и удивленно вскрикнули.

Сэра Кракбелла с ними не было!

Мгновением раньше они видели, как он оперся на книжную полку, глянул на них умоляющим взглядом и вдруг исчез.

— Обыграл! — проворчал Гарри Диксон. — Тут должна быть потайная дверь, которая открывается совершенно бесшумно! Том! Электрические фонари!

Молодой человек начал рыться в карманах и выругался:

— Я потерял свой фонарь!

— Я тоже!

— Ну и дела! Прогуливаясь, хозяин замка наклонился над нами, сердечно потрепал по плечу, сказав, что все хорошо завершится! Черт подери, лучшие лондонские карманники могли бы брать уроки у этого знатного потомка тех, кто сражался при Гастингсе!

Оба сыщика беспомощно бродили почти в полной темноте. Том Уиллс нащупал шнур звонка и яростно принялся его дергать. Звука колокольчика они не расслышали.

— Похоже, он все предвидел, — усмехнулся Диксон. — Этот звонок был заранее перерезан. Все наши попытки тщетны, никто не придет. Попробуем окна…

Окна сквозь тяжелые витражи пропускали лишь едва видимые отсветы вечерней зари. Гарри Диксон тщетно пытался открыть хоть одно, но, устав сражаться с упрямыми окнами, запустил в одно из них тяжелое пресс-папье. И проделал в витраже лишь крохотное отверстие.

— Нам придется разбить эти свинцовые стекла одно за другим, но ночь наступит прежде, чем мы проделаем в них достаточное отверстие, — проворчал Гарри Диксон.