Шрифт:
Он не мог сообразить, что мельком увидел.
Что-то быстрое и угрожающее возникло в глубине комнаты, быть может, рука. Гарри Диксон не мог сказать, что это было.
Денвертон, который был поглощен своей чашкой кофе, в которую опустил пару кусков сахара, ничего не заметил.
Что-то мелькнуло… Но что?
Он, положив сигару, убрал руку, положил ее на подлокотник кресла и коснулся какого-то твердого и холодного предмета: нефритовой рукоятки маленького кинжала, вонзившегося по гарду в кожу клубного кресла в нескольких дюймах от сердца Диксона.
— Итак, — прошептал сыщик, — кто-то в меня целился! Значит, я кому-то мешаю в этом доме. Ол райт! Можно отбросить последние сомнения.
Он извлек кинжал и сунул его в карман.
Лорд Денвертон ничего не заметил и зевал.
— Хорошо, сэр, — сказал Диксон, поднимаясь, — я согласен заняться вашим делом, для меня будет маленьким развлечением разобраться в странных пожеланиях вашего дяди. Я, как говорится, затронут игрой… вернее, чуть не был затронут!
Денвертон ничего не понял и кивнул. Главное было, что Диксон не оставит его в беде, что сыщик сумеет прекратить скучнейшие обязательные обеды!
— Еще виски или коньяку, господин Диксон?
Сыщик отказался. Ему надо было побыть одному, чтобы поразмышлять.
Угодливый мажордом проводил его до двери.
Улицу затягивал туман, а пламя только что зажженных фонарей окружало красноватое гало, предвестник усиливающегося смога.
Гарри Диксон сделал несколько шагов в поисках такси.
Увидев машину с поднятым флажком, он поднял руку, но чья-то рука легла на его плечо.
— В какую галеру вы решили усесться, дорогой друг, — прошептал голос в тумане.
Сыщик быстро обернулся и оказался лицом к лицу с невысоким человеком, плохо одетым и неопрятным.
Наметанный глаз сыщика понял, что человек загримирован.
И голос не был ему незнаком.
— Господи, это Бон… — начал он. Но человек прервал его:
— Никаких имен, прошу вас! Не только стены имеют уши, но и смог. Через час я буду у вас!
Гарри Диксон подал знак другому такси и поехал домой на Бейкер-стрит. Не обращая внимания на темные улицы, мелькавшие за стеклом, он бормотал, нахмурив брови:
— Банни Липтон! В какое поганое дело он вновь меня вовлечет.
Где впервые говорят о Дороге Богов
Банни Липтон, глава отдела тайной полиции по Востоку, знал все опасные тайны Китая и Индии и уже несколько раз принимал участие в приключениях Гарри Диксона.
Невысокий человек, ловкий и хитрый. Оба они отличались мужеством, терпением, полицейским нюхом и верой в скрытую удачу мстителя, которая именуется азартом. Он не обладал гением великого человека и охотно соглашался с этим.
Выглядел он крайне угрюмо, когда поздно вечером появился на квартире знаменитого собрата.
— Я думал, вы скитаетесь по дальним краям Китая, Банни, — сказал Гарри Диксон, горячо пожав руку полицейскому.
— Был бы благодарен Небесам, будь это так! — печально произнес Банни. — Пусть мне позволят распутывать самые запутанные китайские ниточки в глубине страны, но не в Лондоне. Дела здесь выглядят по-иному, они как бы европеизируются и становятся только сложнее для меня, когда я занимаюсь их раскрытием. Знаете, господин Диксон, с одной стороны, мне хотелось бы видеть вас в тысяче миль от сегодняшнего осиного гнезда, а с другой — мне становится легче, зная, что вы на моей стороне.
Гарри Диксон рассмеялся:
— По правде говоря, я ничегошеньки не знаю. В Денвертон-Хауз меня привело простое любопытство. Вот что мне известно.
Когда сыщик закончил говорить, а рассказ бы короткий, Банни некоторое время молчал. Но глаза его светились.
— Именно так, господин Диксон! Обед для двадцати незнакомых отъявленных мерзавцев, каждый год и в один и тот же день. Кстати, вы не заметили чего-то необычного за столом?
— Да, одно место пустовало!
— Двадцать одно место! Ол райт. Все к лучшему в этом лучшем из миров, если только не к худшему, в конце концов! Лорд Денвертон не придает особого значения этому незанятому месту. И это, на мой взгляд, верх глупости! Все именно в нем, господин Диксон! Гость, который не приходит!
— Банни, буду рад, если вы просветите мою черепушку.
— Увы! Обязан поведать вам одну китайскую историю, настоящую китайщину. Начало ей было положено двадцать лет назад.
— Ужас навис над Пекином! Ужас навис над всеми европейскими концессиями!
Все коммуникации прерваны. Местное население бежит, часть его пытается укрыться в стенах концессий.
С гор спустился Фу-Су и продвигается по равнине. Он стоит во главе настоящей армии пиратов, хунгузов, набранных на всей обширной китайской территории. Его мечта — оттеснить европейцев к морю, утопить их там, если он не успеет разорвать их на куски.