Головная боль усилилась.

Друг… кто-то из брюнетов? А если Стэр? Или братья?

Способны ли они на предательство?

Но теперь через них или через семью на эра Джан-Ари не выйдешь. Слишком опасно.

Тут необходим курьер, вот только…

Поверит ли этому курьеру принц?

— Не поверит, — мрачно заявил Теймар, когда я, выждав хоть сколько-нибудь приличное время постучалась в его спальню, — Даже для нашего, напоенного магией мира, все это звучит слишком… странно. Откуда узнали о возможном покушении? Кто передал сведения? Не ловушка ли это? Да сотня вопросов и…

— Потерянное время, — я досадливо закусила губу.

— Верно.

— Но кому-то он же поверит?

Друг вздохнул и посмотрел на меня внимательно. А я медленно покачала головой.

— Вот же Око… мне?

— Да. Разве что тебе.

Я беспомощно закусила губу.

— И как ты себе это представляешь?

— Будь ты воином — легко…

Он взял в руки кубик, который и здесь вызывал покоевых, и тут же в дверь зашел Отар, его личный слуга.

Если он и удивился, увидев нас обоих в халатах в спальне в столь ранний час, то виду не подал.

— Принеси мне газеты, — приказал Теймар и тот с поклоном выполнил поручение.

Мужчина быстро перебрал прессу и протянул мне один из разворотов.

Я скользнула взглядом по строчкам.

Ламары оказались кем-то вроде разбойников, промышлявших на южных границах. Жили они вне границы, в «свободных землях» и, как-правило, нападали небольшими группами на людей, обозы и отдельные фермы в приграничных землях, а то и вовсе углублялись на территорию империи.

Но в этот раз все было по-другому.

— Кто-то их объединил, — прищурился Теймар. — И теперь это объединение представляется мне в другом свете. Они уже разнесли один из поселков на юге, и вроде бы жители деревни Эка теперь в опасности — хотя газетчики что только не напишут. Но в одном они вряд ли переврали — их слишком много и действуют они слишком слаженно…

— Все подстроено?

— Возможно.

— Но тебя не вызвали?

— Там не столь быстро все происходит, раз даже в газетах успевают писать статьи. Значит, собираются регулярные отряды. Вот, смотри, здесь сказано, что Бежан эр Джан-Ари лично их возглавил. И то, что ты рассказала… Понимаешь, защитный контур не позволяет принцам попасть под случайное — и не случайное — воздействие или стрелу, да и вообще не подпускает врагов близко, в том числе не дает возможности строить портал, чтобы вынырнуть рядом. Но личные вещи и очень сильный маг способны на многое, правда нужно быть действительно сильным и особенным магом…

— Хм… Но тогда и ко мне он же мог…

— Видимо, нет. Думаю все дело в твоей странной магии. Тебя невозможно «заловить». А вот наследника Бури…

Ох.

И что теперь?

— Мы поедем вместе, — Теймар решительно встал. — Сама знаешь, воинов в поместье нет, а хватать первых попавшихся наемников — глупо. Со мной же ты доберешься совершенно спокойно. И все объяснишь.

— И оставлю Максира одного?

Он запнулся.

А я отошла к окну и вцепилась в подоконник.

Черт. Что делать? Неужели вся эта история про избранных и мои сны была именно для того, чтобы наступил этот момент?

И как я поступлю?

Ведь он чужой мне человек-почти —, и пусть я, на данный момент, пожалуй действительно единственная, кто может рассказать всю правду, но почему я вообще должна о чем-то беспокоиться? Помогать?

Нет человека — нет проблемы…

Я застонала про себя. Я ведь не серьезно. И позволить случиться самому худшему не могу.

— У нас есть время? — спросила я глухо.

И сама же поняла — нет.

Сколько нужно будет времени передать перчатку тому магу? Сутки-двое. И если ламары специально подгадают свое выступление, чтобы создать сумятицу, то и покушение случится в ближайшее время.

Я должна ехать, но…

Имела ли я право рисковать так сильно? Не лучше ли было оставить все как есть — но быть гарантированно живой? Для себя, для Макса?

Я вздохнула.

А ведь не факт, что лучше. И дело было не в том, чтобы «сохранить» сейчас в живых того, кого, похоже, боги предназначили мне в мужья. А в том, что у меня была возможность поступить по-настоящему, пусть не рационально, но по-геройски, что ли.

Всю жизнь я была средней. Характер у меня также был достаточно ровный. Я не рисковала без меры, не была ни слишком пылкой или страстной, но и холодной и жесткой тоже себя не считала. Перемещение в этот мир и последовавшие события сделали меня еще более сдержанной, чем раньше, но правда в том, что я и так не блистала какими-то особыми талантами или особенностями характера, не была ни душой компании, ни изгоем. И даже в тестах всегда у меня выходила золотая середина — самая правильная и нейтральная.

И, порой, эта правильность и нейтральность раздражала даже саму меня. Пусть такая жизнь и была совершенно безопасной. Но я никогда не испытывала действительно головокружительной страсти, никогда не ощущала сводящей с ума злости или ненависти, никогда не влюблялась по настоящему, бездумно. Не знаю, с чем это было связано — может быть с тем что в моей семье сильные эмоции не были приняты, может с тем, что в жизни у меня не было особых потрясений. Только с обретением профессии я поняла, что могу погружаться во что-то и отдавать себя чему-то без остатка.