Александр Бачило
Пробуждение вурдалаков
Директор Шатохин подписывал бумаги. Перед ним на столе лежала их целая стопка. Василий Трофимович брал верхний лист, читал его, держа в вытянутой руке, морщился каждый раз брезгливо, но все равно ставил подпись. Секретарша Александра Петровна ловко выхватывала подписанное и убирала с глаз долой - в папку.
Расправившись со стопкой, Шатохин снял очки, широкой ладонью потер лицо, зевнул.
– Все что ли?
– спросил устало.
– На подпись - все, - секретарша пожала плечами, - а в приемной сидит один...
– Санкин, пенсионер?
– встревожился директор.
– Да нет, молодой, - Александра Петровна глянула в бумажку,
– Окользин из КБ...
– По личному?
– Говорит, по производственному.
– Значит, опять склока в КБ! Как пауки в банке, честное слово. Ладно, зови этого, и хватит на сегодня.
Допущенный Александрой Петровной, в кабинете появился скромный молодой человек с рыжеватой и несколько встрепанной шевелюрой. Смущенно глядя на директора сквозь очки, он поздоровался и представился инженером Окользиным, Сергеем.
– А отчество?
– тепло улыбнулся Шатохин.
– Юрьевич, - признался инженер.
– Так-так!
– директор указал на стул и, не давая посетителю раскрыть рот, заговорил сам.
– Хорошо, что вы зашли, Сергей Юрьевич. Расскажите-ка мне, что там у вас делается, в КБ. Когда оснастку под семьсот двенадцатый надеетесь сдать?
Семьсот двенадцатый заказ был ахиллесовой пятой конструкторского бюро, и Шатохин нарочно упоминал его, разговаривая с конструкторами. Это заставляло их держаться в рамках.
На этот раз, однако, коронный вопрос не произвел ожидаемого эффекта.
– Скоро сдадим, - равнодушно пожал плечами посетитель, - Но я хотел поговорить не о КБ...
"По личному," - подумал директор определенно.
– Я насчет грубельных печей, - продолжал инженер.
– Случайно увидел проект... Мы что, собираемся строить участок в Неглинево?
– М-м...
– Василий Трофимович помедлил, соображая, к чему бы такой вопрос. Проект был давно утвержден и передан строителям.
– А что, собственно, вас беспокоит?
Окользин зябко поежился, глянув куда-то в окно.
– Нельзя этого делать, - тихо сказал он.
– Это опасно. Я сам из Неглинево. И родился там, и в школе учился, и... Ну нельзя! Ей-богу, нельзя!
– Не волнуйтесь, Сергей Юрьевич, - Шатохин удивленно смотрел на инженера, - никто и не собирается устраивать площадку в самом селе. Она будет в трех километрах, и это совершенно не опасно. Ну не могу же я прямо в городе грубель обжигать, кто мне разрешит? А там болото, земля бросовая, совхоз от нее отказался...
– Да не бросовая!
– перебил его Окользин.
– А заповеданная. То есть, заказанная человеку, зареченная, понимаете? Испокон веков люди там не строили ничего, не сеяли, лес не рубили. Потому что это кладбище...
Шатохин озадаченно уставился на инженера. Про какое-то кладбище на месте будущей грубельной площадки он слышал впервые.
– И что же, - осторожно спросил он, - там и памятники есть? Надгробья какие-нибудь?
Окользин, неуютно сутулясь, смотрел в пол.
– Ничего там нет. Это очень старое кладбище.
– А каких, примерно, времен?
– Неизвестно. Нигде оно не упоминается, я специально смотрел архивы в краеведческом. Мне кажется, его и не хотели упоминать. Говорили просто недоброе место, а кроме неглиневских никто и не знал, почему недоброе.
– Ага, - оживился директор.
– Значит, упоминаний и документов никаких? Ну а сами вы как узнали про кладбище?
– Мне рассказывал дед Енукеев, а до этого еще - бабушка моя, Мария Денисовна. Когда я мальчишкой был, она предупреждала, чтоб не вздумал туда, на кладбище, ходить.
Василий Трофимович нетерпеливо отмахнулся.
– Что вы мне тут: бабушка, дедушка... Бабушка-то, небось, надвое сказала? И потом, откуда там взяться кладбищу? Болото да гнилой осинник. Весной я сам выезжал с комиссией.
– Не простой это осинник...
– задумчиво произнес Окользин.
– Это колья проросли...
Директор осекся.
– Чего-о?
Тут только в глаза ему бросился какой-то болезненно всклокоченный вид инженера. Вот и шнурок на левом ботинке не завязан...
– Колья, - повторил Сергей с мрачной убежденностью.
– Когда-то местные жители закопали там больше сотни этих... вурдалаков. И каждому в спину вогнали осиновый кол. Иначе от них не избавиться... Но ни в каких источниках не сказано, что будет, если вурдалака раскопать и кол у него из спины выдернуть.