Вспомнился не к месту Гоголь с его сакраментальным 'В России 2 беды', эх, не было во времена Николай Григорьича гаишников, а то бы он число бед подправил... и совсем уж не к месту представилась птица-тройка, несущаяся по диво-дивным просторам, а у ее вдруг тормозит царский понимаете ли гаишник и говорит 'Куда, сука, несешься - дай ответ'.

На въезде в город стояла здоровенная бетонная стелла со здоровенными же бетонными буквами 'ГОРЬКИЙ'. А хорошо все-таки, что Алексей Максимыч не взял себе псевдоним Кислый или допустим Сутулый - сейчас бы мы назывались сутуловцы... или сутуловчане, вот красота бы была...

Конец первой части

Город

Извозчик, отвези меня, родной

Как сказал бы Александр Розенбаум через несколько лет. Да, сегодня я работаю извозчиком, дорогие горьковчане и сочувствующие...

Въехали короче мы в город Горький по проспекту Гагарина, бывшему Арзамасскому шоссе (как же еще называться дороге, ведущей в Арзамас?). Сразу по курсу микрорайон Щербинки, слева НИИИС, справа чуть подальше ГНИПИ с телевизионным заводом, а во-он в той 9-этажке, если не ошибаюсь, жил (точнее поселится годика через 3) в горьковской ссылке академик Андрей Дмитриевич Сахаров со своей супругой Еленой Боннер и улицу, которая тут поперек идет, назовут его именем. Рокадной улицы Ларина нет еще и в помине, Мызинский мост же только в проекте, а она к этому мосту вниз должна вести. И красных многоэтажек по бокам кажется гораздо меньше обычного... ну а так все вполне узнаваемо. И вот кстати вспомнилось насчет академика...

небылица#1. Сергуня и Боннер

Февраль 85 года. Я гулял на свадьбе у коллеги, которая была в каком-то кафе в Верхних Печорах. Ну отгуляли, домой пора, вместе с другом Ваней выходим улицу Бринского, которая от Печер в Лапшиху, ее только открыли, ловим машину, ибо на дворе 11 вечера и общественный транспорт давно в депо. Через пару минут останавливается жигули-шестера, открываю переднюю дверь, там на водительском месте женщина сидит.

– До Московского вокзала не подбросите?

– Садитесь, если не боитесь.

– А чего надо бояться, - на всякий случай уточнил я.

– Дело в том, что я жена академика Сахарова, Елена Боннер.

Тут я взял паузу на переговоры с Ваней, а потом сказал в дверь: - Спасибо, мы как-нибудь сами.

Жигуленок уехал, а через 3 секунды на его место с визгом подлетает черная Волга, из которой выходит представительный такой мужик в пальто с каракулевым воротником. Мужик махнул перед нами корочками с аббревиатурой, которую я все равно не успел прочитать.

– О чем вы говорили с этой женщиной, молодые люди?

– Эээ, - только и смог я из себя выдавить, потом прокашлялся и добавил, - да ни о чем, попросили подвезти, а ей не по пути оказалось.

– Ну смотрите, если соврали, мы ведь проверим, - сказал каракулевый, сел в машину и она с визгом стартовала в направлении, куда там уехала эта Боннер. Последствий никаких для нас с Ваней не было, но осадочек остался...

Спросил про места жительства пассажиров, надо ж рациональную логистику выстроить, а не мотаться по всему городу бессистемно, тратя горючее, правильно? Оказалось, что все живут в Нагорной части, на горе, как у нас говорят, ну мне же проще. Таньку большую высадил в начале Бекетовки, почти рядом с Нагорным дворцом спорта, где ХК Торпедо играет (точнее сказать мучается), для Таньки маленькой пришлось сделать небольшой крюк в Кузнечиху - подивился, что улица Рокоссовского не застроена, можно сказать, что нет ее совсем, и от хрущевок первого микрорайона открывается чудесный вид на холмы и перелески Кстовского района. Танька попрощалась довольно сухо, да и ради бога, помахал ей рукой и вырулил обратно на Советскую площадь.

Павлик жил на Ванеева в районе Оперного театра, а Ирка сказала, что ей на Минина.

– Что, на площадь?

– Почему сразу на площадь, на улицу.

У нас главная площадь и одна из главнейших улиц называются именем этого народного героя, спасшего когда-то Москву от литовско-польских захватчиков. Коренной горьковчанин Козьма Минин, да (картина Маковского 'Воззвание Минина к горьковчанам' и там по правую руку непременно должен стоять скромный Горький)... напарник Минина по борьбе с оккупантами светлейший князь Дмитрий Пожарский, почему-то увековечен гораздо меньше, Минину аж 3 памятника у нас стоит в разных местах, а Пожарскому ни одного. В общем 33 увековечивателя увековечивали-увековечивали его, да как-то не сложилось...

А тем временем вышел и Павлик, он оказывается в зеленом двухэтажном бараке жил прямо за Оперным, и остались мы с Иркой вдвоем.

– А на Минина-то тебя куда, надеюсь не в первый дом?

– Не надейся, Сергуня, в первый.

Вот же блин с компотом из сухофруктов... Минина-1 это обкомовский дом, сталинская такая серая громадина в начале улицы.

– А дальше выяснится, что ты дочка первого секретаря обкома, так?

– Не обкома, а горкома, не первого, а второго, и не дочка, а племянница, а в остальном все верно.

Мысленно я издал глухой стон, вот же попал, так попал...

– Вот так копаешь понимаешь картошку, копаешь с человеком в одной борозде, а потом человек оказывается дочкой Брежнева.

– Дочери Брежнева уже под полтинник, вряд ты с ней на картошке встретишься. Ну все, приехали - заруливай во двор, там развернуться можно.

Зарулил, чо, вынул иркину сумку, донес до подъезда, дальше уж не пошел, там дежурный наверняка бдит.

– Ну пока, Сереженька, спасибо за все.

– А поцеловать?
– хмуро спросил я.