— Что случилось?

— С Хелен Мэттьюс? Ну, оказалось, на самом деле она не хочет, чтобы ее нашли. Местные офицеры в Мейте поговорили с ее подругой Кейт Гибсон, которая сказала, что Хелен жива и здорова, работает за границей и просто не хочет видеть своего парня. Гибсон намекала на домашнее насилие, но отказалась рассказать что-то еще. На следующий день Хелен Мэттьюс появилась в местном полицейском участке на юге Франции, чтобы подтвердить эту историю.

— Ее парень смог тогда выяснить, где она находилась?

— Если он это и выяснил, то не с нашей помощью. Ему сказали, что его девушка на самом деле не пропала, и все. Это не является чем-то необычным. Взрослые люди уезжают из дому и не хотят, чтобы их нашли, по множеству причин. В этом случае не было совершено преступление, и офицер, занимавшийся поисками, успокоился на том, что Хелен Мэттьюс была в порядке, вот и все. Кстати, тебя не удивит, если я скажу, что Хелен Мэттьюс официально изменила свое имя.

Донован покачал головой:

— Нет, это меня совсем не удивит. — Он просмотрел далее заметку, накиданную от руки с событиями, записанными в порядке дат.

Двадцать восьмое марта. Хелен Мэттьюс официально меняет свое имя на Эллен Ньюман.

— И в ответ на следующий вопрос, который, как я думаю, ты мне сейчас задашь, — продолжил Кен. — У нас нет ничего ни на одно из этих имен. Она не проходила нигде, ни по одному делу, вопросу или хотя бы штрафу.

— Спасибо, Кен, я ценю твою помощь.

— Ну, конечно, ты не слышал все это от меня. Идет? — сказал Кен, глядя на Донована. — Все неофициально, и я сделал это только потому, что заинтересован в благополучии моей крестницы. Кстати, как поживает Иззи?

Они допили свои напитки, разговаривая в основном об Иззи. Мужчины приложили все усилия, чтобы не говорить больше о работе.

— Еще одну на дорожку? — предложил Донован, беря две пинты.

Несколькими минутами позже, держа в руках по холодной пинте, Донован отвернулся от бара и неожиданно натолкнулся прямо на другого клиента. Светлое пиво и эль выплеснулись из стаканов на ботинки Донована. Он поднял глаза, чтобы извиниться, и на мгновение потерял дар речи. Однако только не этот человек.

— Оу, извините, док. Не заметил вас. — Лицо Оскара Лэмпарда перекосилось, выдав что-то похожее на улыбку.

— Что ты здесь делаешь? — спросил с удивлением Донован.

— Э-э-э... я выпил пинту. Закон не запрещает мне это делать. Свободная страна и все такое. — Лэмпард посмотрел туда, где сидел Кен. — О, да это же легавый. Можно было бы присоединиться к вам, но я занятой человек, и на самом деле это не очень хорошо для моей репутации, если меня увидят с такими, как вы. Хрю - хрю, коп. Кря-кря, мозгоправ.

— Почему бы тебе не вернуться домой и не перестать эволюционировать? — бросил Донован, обходя Лэмпарда и возвращаясь к столику. Он поставил два стакана.

— Что этот прохвост здесь делает? — сказал Кен.

— В точку. Прохвост, — ответил Донован, выдвигая стул.

— Погляди-ка. Он идет сюда.

Донован не стал садиться, вместо этого повернулся к Лэмпарду, который подошел к их столику.

— Здрасти, главный инспектор, — сказал Лэмпард, а затем обратился к Доновану: — Я забыл спросить, док. Как поживает твоя няня? А твоя дочь? Надеюсь, они обе в порядке.

До того, как Лэмпард успел выдохнуть, Донован схватил его за воротник куртки и припечатал к стене.

— Что, черт возьми, это означает? — прошипел Донован. Он чувствовал, как сильно забился горячий пульс во вздувшейся вене на шее, сжатые кулаки крепко стиснули горло Лэмпарда.

— Остынь, док. Я просто спросил. Хотел убедиться, что все в порядке. Что им не причинили вреда.

Донован почувствовал, как Кен, стоя за его плечом, крепко сжал его запястье.

— Пошли, друг. Отпусти его.

— Да, док, давай, отпусти меня. Я бы не хотел, чтобы тебя арестовали за нанесение тяжких телесных.

— Держись подальше от моей семьи, — грозно предупредил Донован, его челюсть была так напряжена, что он едва смог говорить. Сделав невероятное усилие, он заставил себя сбавить обороты. По-прежнему держа негодяя за воротник куртки, он швырнул его в сторону.

Лэмпард наткнулся на стол и пошатнулся, прежде чем, наконец, восстановить равновесие, для обретения которого ему любезно послужил барный стул. Он оглянулся на притихший паб.