Maman сомневалась – дескать он либерал – причем не нынешний, а старый, еще при деде начинавший. Однако может и либерал, но никого поумнее нету.

– Или матушка может быть лучше господина Кони назначить? – не без хитринки в голосе отметил он. Как никак, в юриспруденции мало кто понимает больше него!

– Георгий – это невозможно! – воскликнула вдовствующая императрица. И добавила с неким священным ужасом:

– Ведь съедят же!

– Анатолия Федоровича? Это прокурора то сенатского?

– Тебя, Георгий! – с истовой верой произнесла матушка. Да и нас всех.

– Подавятся…

– Не тот случай чтобы проверять… – резонно отметила матушка поставив точку в споре.

Так или иначе Набоков получит портфель. Ну ин ладно.

Министром Императорского двора и уделов стал как собственно и было до того – Илларион Иванович Воронцов-Дашков. На нем настаивала Мария Федоровна – но Георгий и не думал возражать. Воронцов не глуп богат и деловит да и предан – если не лично ему то династии несомненно. Из отцовских сановников – то есть службу знает.

Надо будет распорядиться, чтобы подтянул дворцовых слуг. Ибо это они на людях при одном появлении господ замирают аки кролики перед удавом. А за спиной как докладывают, брюзжат на своих хозяев, разносят сплетни про августейших особ, втихую пакостничают, склочничают, подают невероятные счета, воруют провизию и напитки…

МИД решил даже и не раздумывая оставить Гирсу.

Позавчера пригласил к себе сообщить о назначении – и заодно обсудить иностранные дела – и проговорили долго, пили чай с тартинками… Вспомнили отца – старик даже пустил слезу.

Потом была встреча с Победоносцевым – он сохраняя за собой Синод должен был официально руководить Государственным контролем.

На него к слову уже жаловались – ни генералов статских, ни подрядчиков не ставит ни во что – грозится судом и расправой.

Но встреча его разочаровала признаться – не успел монарх осведомиться по поводу жалобщиков, так Константин Петрович разразился длинной речью о политической морали.

– Государь! – тоном врача сообщающего пациенту о неутешительном диагнозе начал он. Я хотел бы поговорить о настроениях в обществе. В последнее время раздаются голоса осмелевших, что не чувствуя тяжести длани отца вашего увлеклись бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах державного управления… Вы должны… – он запнулся. Вы должны дать всем понять что будете охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его ваш незабвенный покойный родитель! Что крамоле и вольнодумству послабления не будет!

(«Я должен?? – вдруг мелькнуло у Георгия. Эвон как! Что то не помню Константин Петрович чтоб я у тебя одалживался!»)

– Также полагаю, что надлежит водворить в обществе пошатнувшиеся начала христианские! – сел на своего любимого конька Победоносцев. Вольнодумство и распущенность идут рука об руку! Бурный рост распущенности в стране: увеличилось число разводов, внебрачные дети превращаются в законных почти беспрепятственно! Стало возможно жениться на супруге соседа, просто купив соответствующее решение духовной консистории. Полагаю что нужно вспомнить про законы – ибо многие забыли что еще недавно за подобное ссылали в монастыри, штрафовали, приговаривали к церковному покаянию.

Георгий мысленно покачал головой. И в прежние времена разводы случались, да и, вряд ли сильно возросло и количество внебрачных детей… Да и что плохого в том, что дети стали по праву носить фамилии своих настоящих отцов, а любящие друг друга люди могут соединять свои судьбы?

– А между тем порча нравов идет не сама собой – как говорят некоторые – а сверху вниз! – излагал обер-прокурор свои мысли. Наш высший свет до самых высоких особ показывает дурной – дурнейший! – пример народу! Можно ли требовать от крестьянина или мещанина соблюдения заповедей если особы голубых кровей до страшно сказать каких степеней знатности отрицают их?!

«Ах вот оно что!» – теперь Георгий по настоящему разозлился.

Бог весть, как это происходит, но в России все тайна, но ничто не секрет. Само собой его Охотничий домик и мамины фрейлины тоже стали известными публике.

И судачили о сем деле такое что впору вспомнить «Декамерон» а то и сочинения прости Господи маркиза де Сада! Дескать пропуском в число этих девиц является одно – доказанное распутство высшей пробы. Что любая из них невероятно развратна чуть ли не с пеленок, и, чтобы «разжечь страсть императора», фрейлины танцуют перед ним канкан – обнаженными и прямо на столе. Что руководят ими, посвящая в тайны блуда старые опытные проститутки выписанные из Парижа.

Вот уж воистину, не в меру ли своей испорченности судят? И вообще, кому какое дело, чем и как царь занимается когда свободен от дел правления?

– Позвольте, Константин Петрович, – довольно резко оборвал его император во время очередной филиппики. Мораль это дела синодальные – но не о них сейчас толк. А я бы сейчас в связи с реформой правительства очень хотел увидеть отчет Государственного контроля.

– Я …простите… Но он еще не готов, – всхлипнул Победоносцев. Простите – я наверное докучаю вам этими своими старомодными рассуждениями… И двинулся к выходу.