Докладывая об итогах пятого дня наступления, генерал В. В. Курасов сообщил, что еще 500 населенных пунктов освобождено от фашистов. Войска нашего фронта вступили на территорию Мемельской (Клайпедской) области и вели бои уже в 16 километрах от Мемеля. Это был большой успех. И в его обеспечении все более важную роль стала играть наша воздушная армия. 1256 раз ее самолеты поднимались в хмурое осеннее небо Прибалтики.

Во второй половине дня узнал я наконец истинную причину задержки танковой армии. Из письменного объяснения генерала В. Т. Вольского я понял, что эта задержка явилась следствием просчета при подготовке тылового обеспечения наступления. Начальник тыла и штаб армии, планируя подвоз горючего и боеприпасов в корпуса, не предусмотрели, что в результате ежедневных дождей дороги так развезет, что колесные машины будут продвигаться вперед черепашьим темпом. В результате танковые корпуса, ушедшие далеко вперед, оказались без горючего. Генерал Вольский обещал принять необходимые меры, чтобы ускорить подвоз топлива и боеприпасов. Я все же решил силами авиаторов помочь танковой армии. Генерал Н. Ф. Папивин немедленно мобилизовал все свои транспортные самолеты на подвоз горючего и боеприпасов. В конце дня генерал Вольский после продолжительного молчания появился на проводе. Он доложил, что все необходимое доставлено в бригады и с утра 10 октября армия возобновит движение к морю.

…Вечером прояснилась причина затянувшегося молчания командующего 4-й ударной. Оказалось, он наводил порядок в полосе наступления 83-го стрелкового корпуса генерала Н. Л. Солдатова. В этот день я еще раз убедился, что общий успех на фронте иногда приводит к притуплению бдительности. Отступающий противник кое-кому начинает казаться безнадежно слабым. За такое пренебрежение приходилось порой расплачиваться кровью. В этот день была наказана беспечность подразделений 119-й стрелковой дивизии, которые, с ходу овладев станцией Векшняй, не закрепились на достигнутом рубеже.

Воспользовавшись этим, многочисленные группы фашистских автоматчиков при поддержке 37 танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров внезапно атаковали нашу пехоту, занявшую станцию, и окружили ее.

Все расчеты противотанковых орудий погибли. Фашистские танки с десантом пехоты двинулись в тыл 119-й стрелковой дивизии. На их пути оказались огневые позиции 3-го артдивизиона 349-го артполка, которым командовал подполковник Егоров. Когда танки ворвались на НП командира дивизиона майора Н. Г. Минаева, он по радио вызвал огонь на себя. На наблюдательном пункте бушевал огненный смерч. Часть танков была подбита, десант сметен с лица земли. Уцелевшие машины противника поспешно покинули поле боя. И вот прямое попадание очередного снаряда в наблюдательный пункт отважного офицера. Перестал звучать в эфире его голос, но артиллеристы продолжали стрельбу по указанным им координатам.

Танки пытались проскочить на другом участке, но повсюду их встречал меткий огонь. В конце концов гитлеровцам удалось прорваться к наблюдательным пунктам командира полка подполковника Егорова, командиров дивизионов майора Гусева и старшего лейтенанта Сантнанеева. И все трое без колебаний сосредоточили огонь своих орудий на себя. Враг, неся потери, снова вынужден был отступить.

Один из танков пытался раздавить командира полка полковника Егорова, спокойно подававшего команды дивизионам по радио. Каких-нибудь 10 метров было между ним и танком, когда полковой разведчик старший сержант Петр Никифорович Шилов, крикнув: «Братцы, бей фашистскую сволочь!» — бросился под танк с противотанковыми гранатами в руках. Ценой своей жизни ои спас командира полка и находившихся с ним офицеров. Н. Г. Минаев и П. Н. Шилов были посмертно удостоены звания Героя Советского Союза.

В результате мер, принятых командиром корпуса и командармом, положение дивизии упрочилось. Но эта внезапная вылазка стоила немалых жертв. Много бойцов и командиров было потеряно. В числе офицеров, вызвавших огонь своих батарей на себя и павших героями на поле боя, был упомянут и капитан Герасимов. Так было записано в полковом журнале боевых действии, так и сообщили впоследствии семье. В одной из моих статей говорилось об этом боевом эпизоде. Как же я был удивлен и обрадован, когда вскоре после этого сам капитан Герасимов прислал взволнованное письмо, в котором сообщил, что тогда взрывной волной его взметнуло в воздух и он потерял сознание. Очнулся офицер уже в плену, а через несколько месяцев был освобожден нашими войсками.

…Ритм сражения подсказывал, что противник на направлении главного удара наших войск сильно деморализован. Это было особенно заметно по пленным, которых с каждым днем становилось все больше. Они выглядели небывало растерянными и явно испуганными, охотно давали показания и все чаще произносили ставшую сакраментальной фразу «Гитлер капут!». Как были они не похожи на тех, кого мне довелось увидеть в первые дни войны на Украине!

Дороги отступления фашистских войск выглядели сплошным кладбищем боевой техники: танков, орудий, автомашин. И всюду трупы… Ужасающая картина даже для глаз бывалых воинов, повидавших многое за годы войны. Это было поистине суровое возмездие фашистам за содеянные преступления!

Впоследствии стало известно, что в эти тяжелые для оккупировавших Латвию и Литву гитлеровцев дни генерал Шернер вынужден был обратиться к Гитлеру с просьбой о помощи. Но фюреру было не до него: советские армии все ближе подходили к границам рейха, и ему приходилось прибегать к новым «тотальным» мобилизациям, которые втягивали в армию даже инвалидов и несовершеннолетних.

В этой обстановке Шернеру оставалось лишь предпринимать самые отчаянные меры. И он бросал все новые и новые дивизии навстречу армиям П. Ф. Малышева и II. М. Чистякова, пытаясь яростными контратаками остановить их продвижение. Если 8 октября в них участвовало около 200 танков, на следующий день это число удвоилось.

Мы были убеждены, что Шернер теперь не будет держаться за Ригу, чтобы сосредоточить побольше сил против нашего фронта. И действительно, не имея возможности одновременно противодействовать войскам, наступавшим на Лиепаю, и удерживать район Риги, Шернер, как выяснилось впоследствии, 9 октября настоятельно просил Гитлера разрешить оставить Ригу и отвести группу армий «Север» на Курляндский полуостров. Гитлер тогда отказал, видимо надеясь, что Шернеру удастся остановить войска 1-го Прибалтийского фронта и удержать за собой Ригу и ее первоклассный порт. Мы об этом, конечно, не знали, но чувствовали, что от успеха наших ударов на Клайпеду и Лиепаю во многом зависит и исход боев за Ригу и старались ускорить прорыв на Балтийском побережье.