4 августа, спустя пять суток, начали наступление 31-я и 20-я армии нашего Западного фронта. К исходу первого дня наступления им удалось прорвать две позиции главной полосы обороны врага, после чего были введены подвижные группы обеих армий.

Наступление продолжалось и ночью. К утру 5 августа соединения нашего фронта полностью преодолели главную полосу вражеской обороны, расширив прорыв до 16 километров и углубившись в расположение немецких войск на 6–9 километров. На следующий день прорыв был еще более расширен и углублен: он достиг 30 километров по фронту и 25 километров в глубину. Войска генералов В. С. Поленова и М. А. Рейтера (31-я и 20-я армии) вышли на подступы к рекам Гжать и Вазуза, где противник готовил оборону резервами, выдвинутыми из тыла.

Поскольку операция для войск нашего фронта началась удачно, Г. К. Жуков принял решение нарастить успех вводом в сражение подвижной группы фронта (два танковых и один кавалерийский корпус). Командование же группы армий «Центр» с целью предотвращения разгрома своих войск, занимавших ржевский выступ, и сохранения в своих руках этого плацдарма, откуда вел один из кратчайших путей к Москве, вынуждено было предпринять экстренные меры. Генерал К. Типпельскирх, тогдашний помощник начальника германского генштаба по разведке, после войны писал: «Прорыв удалось предотвратить только тем, что три танковые и несколько пехотных дивизий, которые уже готовились к переброске на Южный фронт, были задержаны и введены сначала для локализации прорыва, а затем и для контрудара». [47]

7-8 августа 20-я армия совместно с корпусами подвижной группы фронта нанесла серьезные потери контратакующим силам противника и вынудила их отойти в исходное положение, преградив путь на Погорелое Городище. Наши войска во всей полосе наступления подошли к рекам Вазузе и Гжати и на отдельных участках захватили плацдармы на их противоположных берегах.

Во второй половине 9 августа и в течение следующего дня встречное сражение на рубеже рек Вазуза и Гжать достигло крупного масштаба: с обеих сторон здесь столкнулось до полутора тысяч танков. В результате наши войска освободили южную часть города Зубцова и, захватили небольшой плацдарм на левых берегах обеих рек. Хотя они достигли незначительного территориального продвижения, контрудар врага в полосе 31-й и 20-й армий был отбит на тех же рубежах, где и начался.

Гитлеровское командование, убедившись в тщетности своих попыток развить удар по направлении Погорелого Городища, приняло решение о переходе здесь к обороне. Зато 11 августа оно предприняло мощный удар крупной группировкой по армиям левого крыла Западного фронта. Замысел врага при этом сводился, к глубокому прорыву обороны наших 16-й и 61-й армий и развитию в дальнейшем успеха в направлении Сухиничей, чтобы выйти затем в район Юхнова и поставить этим под угрозу все левое крыло Западного фронта. Для проведения этой операции, как это выяснилось впоследствии, привлекалось около пятнадцати дивизий, в том числе пять танковых, имевших до 500 боевых машин. Широко использовалась и авиация.

Внезапно, враг прорвал оборону соседней с нами 61-й армии в ее центре и продвинулся к северо-западу на 25 километров, выйдя к реке Жиздра на участке Восты, Бело-Камень. Три стрелковые дивизии генерала П. А. Белова оказались отрезанными от основных сил. Одновременно другая группировка вражеских войск нанесла удар на участке нашей левофланговой 322-й стрел-ковой дивизии, оборонявшей рубеж по реке Рессета протяжением 17–18 километров, фронтом на запад. Удар этот пришелся по обоим флангам соединения. Враг, как видно, стремился в последующем выйти к реке Жиздра и сомкнуться со своей основной ударной группировкой, действовавшей против армии П. А. Белова. Воины З22-й оказали врагу упорное сопротивление. Мы ввели армейские резервы, и все же противнику ценой больших потерь удалось выйти к Жиздре на участке Гретня, Восты. 322-я стрелковая дивизия потерпела значительный урон, но окружения избежала, отойдя на реку Жиздра.

В моей памяти довольно отчетливо сохранились события того периода, когда в условиях начавшегося вражеского наступления управление и штаб армии принимали все меры к отражению нависшей угрозы. Как только обозначились масштабы и возможные цели, преследуемые гитлеровским командованием, я немедленно отдал два распоряжения. 10-му танковому корпусу генерала В. Г. Буркова было приказано совершить марш из района Сухиничей и сосредоточиться к утру 12 августа на северном берегу Жиздры за левым флангом армии, в готовности к нанесению контрудара в южном направлении, навстречу танковым дивизиям противника, прорвавшим оборону 61-й армии. 5-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора Г. П. Короткова после сдачи своего участка обороны соседям и 31-й гвардейской стрелковой дивизии, находившейся до этого в армейском резерве, должен был совершить ночной марш и к тому же сроку сосредоточиться на северном берегу Жиздры в районе Алешинки.

Отдав эти распоряжения, я, не теряя времени, вместе с членом Военного совета дивизионным комиссаром А. А. Лобачевым, группой работников штаба и командующими родами войск армии выехал в штаб 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора B. K. Баранова, который располагался к этому времени за левым крылом армии, где начинались решающие для нас боевые события. До развертывания вспомогательного пункта управления армии мы решили на первых порах использовать штаб кавалерийского корпуса и средства его связи для управления войсками армии на этом направлении.

Именно решительная перегруппировка сил армии нa ее левое крыло и помощь, оказанная на месте в упрарвлении войсками, как мне представляется, помогли добиться целесообразного, соответствующего складывавшейся обстановке боевого применения сил трех крупных соединений армии — кавалерийского, танкового и стрелкового корпусов — на уязвимом направлении. И нам удалось упорным сопротивлением, нанесением контратак и контрударов сильно обескровить ударную группировку противника, остановить ее продвижение на рубеже реки Жиздра, сохранив при этом за собой важный плацдарм на южном берегу в районе Дретова.