— Практически, — согласился Демьян.

— Наверное, ещё и наизусть помнишь мою биографию? Оригиналы-то я согжла.

Он легко поднялся и прошелся сначала до окна, задергивая плотные шторы, а затем застыл напротив меня. Мрачный, непреклонный, невероятный мужчина.

— В третьем классе ты напоролась на штырь, поэтому у тебя остался шрам, — сказал, глядя мне в глаза. — Вот тут.

Ладонь коснулась моего левого бедра, затянутого в ткань юбки. Демьян оперся обеими руками о стол и склонился ко мне, так близко, что дыханию стало тесно в груди. В его взгляде появился животный голод. Самое страшное, что мне захотелось ему поддаться.

— Так нечестно, мне вот ничего не известно про тебя.

Я бесстыдно рассматривала его из-под опущенных ресниц. Наша близость — ещё не телесная, но уже духовная — была правильной и желанной, будто этого человека я ждала всю свою бессмысленную жизнь. Каждый раз, когда я бежала от отношений, меняла мужчин, вымывала слезами чужие имена, приближал меня к господину долины Роз.

— Что бы ты хотела знать? — Губы прочертили дорожку по моей шее, тронули кожу плеча.

— Август назвал тебя тайным советником. — Я вырвалась от поцелуев, потому что иначе могла бы окончательно потерять способность соображать. — Что предполагает эта должность?

Демьян отстранился, но лишь для того, чтобы убрать с моего лица непослушную прядь волос, прочертить пальцами линию от подбородка до ключиц. Его дыхание полыхало, от жажды мутилось в моих глазах.

— Я собираю сведенья по поручению короля. Самые разные, от мелких сплетен до целых досье, как в случае с тобой. Для своей выгоды, в том числе. Не забывай, ты задолжала мне рекламу. — Хитрющая улыбка тронула тонкие губы. — Руковожу информаторами, незримо слежу за всей и вся Иссы. Теперь очевидно, что среди моих помощников появился предатель. Тем хуже для него, ведь про твою аллергию на цитрусы, кроме меня, знал всего один частный детектив. — Он нехорошо усмехнулся. — Мы с Августом не могли приблизить к принцессе абы какого человека, поэтому нечего удивляться, что тебя рассмотрели вдоль и поперек.

— А браслет? — Я вновь отстранилась.

Демьян стянул украшение с моего запястья и бросил на стол. Мысли путались. С этим мужчиной попросту нельзя говорить о важных вещах — он помнит все мои слабые места и жмет на них, давит, поглаживает…

— Ты — чужеземка. Неизвестно, что могло приключиться с тобой в Иссе. Оно и приключается, причем с завидным постоянством. Я решил добавить тебе чуточку удачи. Клянусь, тогда я не был знаком с тобой лично или с твоим дурным характером.

— Эй!

Оба моих запястья оказались заведены за спину. Я попробовала брыкнуться, но Демьян нагло развел мои ноги свободной рукой, вклинился между них коленом. Юбка поползла куда-то в район живота.

— Я до сих пор не поблагодарил тебя за свое спасение.

Моя попытка одернуть юбку окончилась полным провалом.

— Дверь открыта, кто-нибудь может зайти, — сказала я, запрокидывая голову, чтобы скрыть смущение. — И вообще…

— Что?.. — хрипло, на изломе дыхания.

— Сдалась я тебе? Неужели ты, весь такой таинственный и красивый, тайный советник при королевском дворе, грезишь о какой-то россиянке без роду, без племени? Или я нужна тебе на один раз?

Я произнесла это на едином дыхании, только бы не сорваться, не позволить себе остановиться и замолчать. Его ответ был резок:

— Ты — не на один раз.

— Тогда что с тобой?

— Поль, я сам не могу сказать. Считай, что ты — моё наваждение. Дурная привычка. Так будь ею или уходи. Я приму любой отказ.

Теперь отодвинулся сам Демьян. Его зрачки расширились, и потемневшие глаза казались бездонными озерами. Черной бездной, в которую так легко провалиться. Его дыхание потяжелело, и мышцы окаменели. Он застыл, точно мраморная статуя, лишь на шее билась напряженная вена.

— А кто сказал, что я собираюсь отказаться?

Если он моё проклятие, я согласна быть проклятой. Если цыганка права, и он пришел, чтобы разрушить мой мир, — пускай. Если ему суждено сгубить нас обоих, то мне безразлично, когда именно мы погибнем.

У нас есть «сейчас», что гораздо важнее всяких «когда-нибудь».

Мы целовались как люди, изголодавшиеся по близости. Захлебываясь друг другом, без возможности надышаться. Дрожащими руками срывали с себя одежду, касались разгоряченной кожи кончиками пальцев, повалили бумаги, и те усыпали пол своей белизной.

— Как только я увидел твои фотографии, то лишился рассудка. — Горячий шепот, от которого по позвоночнику поползли мурашки. — Чем это назвать, если не помешательством?

У меня на языке крутилось ещё одно — куда более пугающее — слово, но я не произнесла его вслух.

4.

Всю свою жизнь я сознательно бежала от привязанности. Чем сильнее ты дорожишь людьми, тем больнее они бьют — таков закон выживания. В студенчестве переехала на другой конец страны, только бы скрыться от школьных знакомств. Сейчас чисто случайно покинула Россию, о чем не слишком-то сожалела. У меня не было места, где бы хотелось остаться.