Однако, реальность выглядела куда как менее… безопасной. Потому, что комната действительно была уединенной, я действительно была обездвижена, а доктор Кронвиль нес меня сюда на себе черт знает сколько времени и даже не вспотел. И уж точно способен прижать меня к этой самой кровати одной левой рукой.

– В чем дело, мисс Красновская? Я еще ничего не делаю, а вы уже испугались? – и он придвинулся почти незаметным, плавным движением.

– Вот еще! – соврала я, стараясь не дрожать голосом. – Чтобы меня напугать, надо стараться… сильнее.

Вот зачем я это сказала?! Зачем провоцировать того, в чьей власти я невольно оказалась, кто уже почувствовал вкус погони и прелесть похищения? Вдруг вслед за этим придет желание обладать своим выигранным призом?

Затем, что тебе хочется этого – подсказал черт за моим левым плечом. Хочется, чтобы он повалил тебя, обездвиженную, на спину. Прямо сейчас. Сорвал всю одежду… и сделал это с тобой. А желательно чтобы перед этим еще и связал.

Ничего подобного! – завозмущалась цивилизованная часть моего мозга. Игра – это одно! А так, это просто-напросто будет изнасилование.

Доктор Кронвиль вдруг протянул руку и потащил край моей футболки вверх.

– Что вы делаете? – дрожащим голосом спросила я.

Случайно или не случайно, его пальцы коснулись моего живота, и я резко втянула носом воздух. Он что, раздевает меня? Склонившись еще ниже, господин ректор продолжал водить рукой у меня под футболкой, едва касаясь кожи.

– Вы мокрая…

Кровь ударила мне в лицо, между бедрами скрутило тягучим жаром. Сцена из компромата встала перед глазами отчетливее самой реальности.

– Ничего я не м-мокрая… - вновь соврала я, слегка заикаясь.

И вдруг заметила, как он кусает свою щеку изнутри, пытаясь не засмеяться.

– Позвольте не согласиться… - и он потянул футболку еще выше, оголяя мою грудь в черном, спортивном лифчике. – Вы мокрая. Совсем-совсем мокрая... И можете подхватить простуду, если немедленно не снимите эту вашу одежду к чертовой матери.

Вот ведь… блин! От такого позора я готова была провалиться сквозь пружины этой самой кровати. Я откинулась на подушку и закрыла лицо рукой.

– Предлагаете мне вас раздеть? – необязательно было видеть его лицо, чтобы понять, что он улыбается.

– Делайте, что хотите, - пробурчала я.

– Заманчивое предложение…

И он действительно принялся раздевать меня. Стянул штаны, вместе с носками, и прощупал еще раз мою больную ногу. Приказал мне пошевелить пальцами, аккуратно подвигал из стороны в сторону ступню. Лодыжка все еще болела, но опухлость уже, кажется, немного спала.

– Вряд ли это перелом… - пробормотал он, скорее себе, чем мне. – Сухожилие тоже не повреждено, иначе пальцы бы не шевелились. Пройдет за пару дней постельного режима…

И положив мою ногу себе на колено, принялся аккуратно массировать ступню. В комнате неожиданно стало на пару градусов теплее. Подействовал камин?

– Снимите майку, - приказал он мне. – Вы все еще в мокрой одежде.

Я послушалась немедленно, будто руки мои действовали независимо от мозгов. Футболка, вслед со штанами, полетела на пол. В лифчике и трусах, не в состоянии сделать даже и шагу, я лежала на кровати, полностью в его распоряжении.

– Так-то лучше.

Отложив мою ногу, он уперся руками в кровать по обе стороны от меня и подтянулся выше, нависая надо мной, лицом к лицу. Я физически ощущала тепло от его тела, и не сдержавшись, вдруг обняла его – руками и той ногой, что избежала повреждения.

– Вот что мы сделаем… - медленно проговорил доктор Кронвиль, рассматривая меня так, будто видел в первый раз.
– Я оставлю вас здесь, в моей, как вы изволили выразиться, норе, - склонившись, он продолжил говорить мне в уголок рта. Тело мое непроизвольно дернулось, и я надавила ногой, вжимая его в себя. – Вас будут искать... Возможно, объявят в розыск, - по мере того, как до меня доходили его слова, сердце мое начинало биться все сильнее и сильнее. – Пользуясь этим, я потребую от вашей подруги информацию о том, куда вы ездили вчера, и зачем. Она не станет скрывать – ведь вы пропали, и дело серьезно.

Не давая мне прийти в себя, он вдруг лизнул меня, раскрывая мои губы языком. И вновь все поплыло у меня перед глазами. Оставшуюся речь я слушала с отвлеченным, пассивным интересом, думая лишь о том, что совершенно необходимо заставить его сделать это еще раз.

– Таким образом, мисс Красновская, - продолжил он как ни в чем не бывало, - я узнаю, куда вы повезли чинить свой телефон, который так неаккуратно выронили вчера на каменную тропинку. Прямо под фонарем, на котором я самолично установил в начале этого года видеокамеру.