— Ты хочешь сказать, что она умеет летать?

— Крокодил с реактивным двигателем. Она поднялась из воды, а потом мы потеряли её в темноте. — Джек посмотрел на свой револьвер, барабан которого был открыт, так что его можно было перезарядить. — Хотя я думаю, что ранил её.

— Значит, она снова сбежала, — Оуэн с отвращением пнул траву.

— Ты считаешь, что это то же самое существо, которое мы видели на рыбной ферме?

— Посмотри на тело, — Оуэн присел рядом с собачником. Он указал карандашом на зияющую в разорванной одежде и плоти рану. — То же самое было с охранником и Большим Парнем, их фактически разорвали пополам.

К ним подошла Гвен, которая звонила в Хаб с отчётом, стоя немного поодаль.

— Я рассказала Тош подробности. Она собирается решить вопрос с вывозом тела и с подходящей историей для полицейских.

— А что насчёт прессы? — спросил Джек. — Они скоро будут здесь повсюду.

— Она занимается этим. Она говорит, что разобраться с прессой и телевидением проще всего, потому что зверские убийства в парке — это одна из их любимых тем, и они поверят во всё, что угодно. — Гвен подавила дрожь при мысли о том, что искусство прикрытия Торчвуда состоит в постоянном утаивании их участия и «нормализации» происшествия. Это было то, что Гвен теперь почти считала само собой разумеющимся. Почти. Точно так же она с невероятной регулярностью становилась свидетелем жутких насильственных смертей с тех пор, как присоединилась к Торчвуду. Она с самого начала при поддержке Джека дала себе обещание, что никогда не станет относиться к этому равнодушно. И всё же вот она бесстрастно смотрит на выпотрошенное тело у их ног с такой же холодной, профессиональной отстранённостью, какую она, вступив в команду, улавливала у других, опытных членов Торчвуда.

Джек, как всегда, казалось, прочитал её мысли.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

Гвен пожала плечами и медленно выдохнула в холодный ночной воздух облачко пара.

— Я не знаю, Джек. Я ничего не чувствую. Меня немного тошнит — но, думаю, это из-за адреналина. Полагаю, через какое-то время ты привыкаешь к этому.

Джек указал пальцем на труп.

— Посмотри на него внимательно, Гвен. Это — настоящий парень. Он только что выгуливал свою собаку. Ему — что? — примерно двадцать пять — двадцать шесть лет. У него где-то есть мать, которая даже пока не знает, что потеряла его. Представь, что она будет чувствовать, когда у её дверей появится полицейский с новостями. Неважно будет, стал её мальчик жертвой вооружённого преступления, драки в каком-нибудь переулке, автокатастрофы или воздействия пришельцев — он всё равно умер.

Гвен оторвала взгляд от трупа и посмотрела на Джека.

— Что ты имеешь в виду?

— Это должно беспокоить тебя, Гвен. Ты достаточно часто говорила мне об этом — не забывай беспокоиться. Он был убит чем-то, чего мы не понимаем и не можем найти. И оно сделает это снова, пока мы не найдём и не остановим его. Это наша работа. Именно поэтому ты не должна оставаться равнодушной.

Она кивнула, закусила губу и отвернулась.

Дорога обратно к внедорожнику казалась очень долгой.

— И что теперь? — спросил Оуэн, когда они с Джеком направились к воротам вслед за Гвен.

— Как у тебя с доктором? — спросил Джек.

— Он всё ещё болен — действительно болен. Ему нужен карантин.

— Что с ним?

— Я не знаю. Судя по симптомам — какая-то разновидность респираторной инфекции, но это худшее, что я когда-либо видел.

— Худшее по «Ланцету» [14] или по Торчвуду?

— По Торчвуду. — Оуэн описал странное подкожное движение, которое он наблюдал у задней стенки горла Стронга. — Во всяком случае, это что-то явно внеземного происхождения. Именно поэтому я не отправил его в больницу — слишком опасно. Возможно, мы должны взять его к себе в Хаб.

— Только если это не заразно, — предупредил Джек.

— Ну, я не знаю насчёт этого, — Оуэн потёр горло и кашлянул. — Но думаю, что я это подцепил.

Йанто осторожно поставил чашку с кофе рядом с кубиком Рубика на рабочем столе Тошико. Она лежала на столе, положив голову на сложенные руки. Показания на мониторах отбрасывали голубые блики на её блестящие чёрные волосы. Под грудами бумаг и записок были погребены тарелка с виноградом, недоеденное яблоко и несколько смятых носовых платков.

— Тош?

Она зашевелилась, а затем, поняв, что заснула за своим рабочим столом, вздрогнула и проснулась.

— Йанто! Боже, я, кажется, задремала…

— Свежий кофе, — мягко сказал он. — Я подумал, что тебе это не повредит.

Она потянулась, но не сильно, стараясь скрыть смущение.

— Я устала сильнее, чем мне казалось.

— Хорошо, что Джек не застал тебя спящей на работе, — произнёс Йанто с улыбкой. — Как ты себя чувствуешь?

— Плохо. — Это слово превратилось в приступ кашля, и Тошико снова потянулась за носовым платком. — О, я чувствую себя ужасно. Самое время простудиться… — она опять кашлянула, на этот раз сильнее, и бросила платок в мусорную корзину.

Она промахнулась, и Йанто, машинально нагнувшись, чтобы поднять отброшенную салфетку, не мог не заметить несколько красных пятнышек на ней. Он на мгновение замер, думая о том, знает ли Тошико. Она уже была вся в работе: торопливо что-то набирала на клавиатуре, глядя вверх, на мерцающие экраны.

— По-прежнему никаких данных о Саскии Харден, — сообщила она. — Я дважды проверила криминалистический учёт в полиции, национальную базу данных ДНК, государственные доходы и таможенное управление, социальные службы, всё. Я даже обращалась в МИ-5, Интерпол и UNIT. Но и там ничего не нашлось. Она просто не существует.