– Мы справимся, Август, – произнёс монах.

– Да, святой отец, – ответил экзорцист.

Они сложили руки на груди и стали громко читать молитву.

Генрих быстро бежал через коридоры и залы огромного замка. Он бежал в противоположную сторону от тех дверей, через которые входил в замок, поэтому не знал дороги и в темноте совершенно заблудился. Он понял, что не может найти выход, и запаниковал, но как раз в этот момент увидел боковую маленькую лестницу, ведущую вниз, и бросился к ней. Спустившись на первый этаж, Генрих побежал к дверям из замка, оказавшимися рядом, но они вдруг сами собой закрылись перед ним. Молодой человек бросился к окну и увидел, как на нём с громким стуком захлопнулись ставни.

Сатана вошёл в замок, поднялся по мраморной лестнице на второй этаж, потом пересёк огромный зал. Пройдя через галерею, он вошёл через открытые настежь двери в другой зал и остановился на пороге.

Прямо посреди зала в луже крови лежали два человека. Один был в монашеской рясе, а другой, седой старик, был одет, как простой горожанин. С первого взгляда было ясно, что оба они мертвы.

Люцифер усмехнулся, прошёл через зал, осторожно перешагнув тела, чтобы не запачкать в крови свои замшевые сапоги, и вышел через противоположные двери.

Генрих метался по первому этажу замка, но все окна и двери закрывались перед ним сами собой. Он в отчаянии бросился назад на второй этаж, но вдруг увидел, как по лестнице к нему не торопясь спускается тот, кто ещё недавно был колдуном Давидом.

– Тебе некуда деваться, – произнёс демон, перешагивая ступеньки. – Отдай мне то, что у тебя в руках, и, даю слово, уйдёшь отсюда живым.

– Ты не получишь Метратон, – уверенно сказал Генрих.

– Конечно, получу, хочешь ты этого или нет, – усмехнулся Аварит.

Юноша не знал, что ему делать, но вдруг увидел, что через закрытые ставни пробивается утренний свет. «Тебе надо продержаться до рассвета», вспомнил он слова Августа.

Аварит тоже увидел утренний рассвет и злобно зашипел. Он спрыгнул со ступенек и протянул к Генриху руки.

– Скорее отдай мне Метратон!!! – взревел он.

– Нет! – воскликнул Генрих и отскочил назад.

Молодой человек упёрся спиной в каменную стену, и в это время комнату вдруг озарило ярко-синим светом.

– Отдай!!! – ревел демон.

Но Генрих не слушал. Он чувствовал, как зашевелилась стена, о которую он облокотился. Кожаный футляр, который он держал перед собой в руках, вдруг стал тяжёлым и сильно надавил на грудь, и в этот момент юноша почувствовал за собой пустоту. Он упирался изо всех сил, но Метратон увлёк его за собой, и Генрих повалился на спину.

Аварит увидел, как молодой человек пропал в образовавшейся нише вместе с кожаным футляром, и сразу после этого стена появилась на своём месте, а синий свет пропал.

– Не-е-ет!!! – заорал сын Сатаны в бессильной злобе, бросившись вперёд.

– Я так и думал, – вдруг раздался спокойный голос.

Дьявол не торопясь спустился с лестницы и подошёл к стене, за которой только что исчез Генрих. Он пощупал рукой шершавую поверхность и обернулся к Авариту.

– Я так и думал, что до серьёзных дел ты ещё не дорос, – произнёс он.

– Я всё исправлю!

– Конечно, – кивнул Сатана, – но только через тысячу лет.

– Я сейчас же отправлюсь за ним!

Аварит бросился на стену, как будто хотел проломить её.

– Полегче, сын, – усмехнулся Люцифер. – Метратон сейчас находится в параллельном мире, а туда даже я зайти не рискну.

– Почему?

– Когда попадаешь в параллельные миры, можно не найти дорогу назад и остаться вечно блуждать в их лабиринтах.

– Что же делать?! – в отчаянии воскликнул Аварит.

– Подумай над этим, Принц Тьмы, чтобы не совершить ошибку в следующий раз, – Дьявол задумчиво посмотрел на своего сына. – Тем более, что у тебя теперь есть на это время.

Москва. Наше время.

Амадей Страхов был знаменитым иллюзионистом. Долгое время его имя не сходило со страниц газет, всюду висели афиши и постоянно шли концерты. Страхов изъездил с гастролями полмира, и всюду публика восторгалась его талантом. Он постоянно придумывал новые фокусы, вновь и вновь удивляя людей, пришедших на его выступления, а когда участвовал в конкурсах, то занимал только первые места. Интерес к конкурсам фокусников у него давно пропал, поскольку он считал это пустой тратой времени, но новые трюки возникали в его голове постоянно, и из-за этого публика рвалась на его представления.