– Ласточка?

– Да. Так тебя называли до аварии…

– Странно, почему именно Ласточка? И до какой аварии?

– Родная моя, ты любишь мотоциклы, и гоняла на них. На одной из гонок тебя подрезали, и в итоге ты оказалась в больнице с переломами и амнезией. А Ласточка – потому что быстрая, всегда всех обгоняла, побеждала. Быстро летала.

– Вы обманываете меня? – недоверчиво спросила она. – Вова сказал, что я упала с лестницы.

Я тяжело вздохнул, представляя ее состояние, и сам сходя с ума от того, что происходит с Дашей.

– Это не правда… Это Вова подстроил аварию.

– Даша, – услышал голос Андрея, одновременно следя за эмоциями девушки.

Она резко встрепенулась, оборачиваясь, и устремляя взгляд на брата. Я чувствовал ее прерывистое дыхание, чувствовал, как дрожало ее тело. Хотел обнять, унять дрожь и успокоить, но снова и снова боялся ее спугнуть. Она – словно хрустальная ваза, которую страшно разбить. Слишком важна и драгоценна.

– Андрей…

ГЛАВА 16

Даша.

Удивительно, сбежав из собственного родного дома, который я таковым до сих пор не считаю, я перестала бояться, по крайней мере, эти двое достаточно мощных мужчин не вселяют в меня страх. Владимир же, наоборот, одним появлением перед моими глазами, я не говорю – в моей жизни, вселяет тревожное волнение, рождает негативные эмоции и отвращение. Ожидала ли я чего-то другого, после того, как он вел себя со мной, как причинял боль, и сам отталкивал меня от себя, не ведая об этом? Конечно же, нет. Я бежала, сломя голову, из этого адского дома, пока Вова спал пьяный в своем кабинете, после очередного нашего скандала и унизительного для меня секса.

Как бы мне теперь хотелось это все забыть, вычеркнуть, вырвать из памяти, и никогда не вспоминать моменты страданий и унижений, но, к сожалению, не так просто перестать думать об этом, перестать трястись и бояться, что этот человек снова нападет. Словно со спины, резко, неожиданно и опасно.

– Ласточка, выпей чаю, – передо мной на столе появилась большая чашка с чаем и красивая вазочка с печеньем.

– Я не буду печенье, – ответила я, смотря на нового знакомого. Ваня, кажется, так он представился на улице, когда подошел ко мне.

– Почему? – задал вопрос другой мужчина, не менее симпатичный, с добрыми глазами и теплой улыбкой.

– Пока могу сказать одно, глядя на него, мне не хочется. Быть может, раньше я не любила печенье, – после моего ответа я заметила, как лица парней немного расслабились, и как-то взгляды стали более легкие и беззаботные, чем прежде. – Проклятая амнезия, – простонала я, прикрывая лицо руками. – Ничего не помню. Господи, что же мне делать?

– Даша, – прервал меня Андрей, и я резко вскинула голову. – Ты действительно не любишь печенье, – поведал он, неотрывно смотря мне в глаза, я же в ответ не могла отвести свой взгляд. Что-то мне казалось таким важным и необходимым, и было так страшно именно сейчас это упустить. Я всматривалась в до боли правильные глаза, пытаясь рассмотреть в них хоть капельку нужной мне ниточки, капельку той зацепочки, которой мне так не хватает, чтобы зацепиться и ворваться в прошлое.

– Какой я была? – задала неожиданно для самой себя интересующий меня вопрос. – Расскажите все до мельчайшей подробности, чтобы я могла хоть от чего-то отталкиваться.

– Ты была моей любимой стервочкой, – негромко сказал Ваня.

– Кем еще я… была? – в тон ему спросила, глянув на этого мужчину.

– Настоящей. Ты была именно той, которая всегда все говорит в глаза, и которая не прячет свои эмоции, а в них ты очень хороша.

– Почему?

Две пары глаз смотрели на меня с обожанием, и я не могла понять их чувств, к сожалению, не могла, но как бы мне хотелось.

– Просто ты всегда делала именно то, что тебе хотелось, и как хотелось. Вот однажды ты чуть не повырывала волосы моей сестре, сейчас же Лера просто восхищается тобой.

– Было бы чем, – хмыкнула я и добавила: – Сейчас она тем более не будет от меня в восторге.

– Тобой восхищаться можно вечно, – сказал Ваня и наклонился ко мне, проведя рукой по моей скуле.

Этот мужчина был таким нежным и ласковым, мне так и хотелось прикрыть глаза, прижаться плотнее к его теплой ладони и наслаждаться этими нереальными ощущениями. Но я боялась, и мне казалось, что если я хоть на минуту расслаблюсь, то снова получу неожиданный удар, и не буду знать наверняка, реальный это удар, или просто судьба так решила пошутить надо мной.

Я резко встала со стула, отстраняя мужчину от себя и поправляя рукой ворот трикотажного гольфа. Мне ужасно стало жарко, находясь в этой кухне среди людей, которые не пытаются причинить мне боль или напугать, а наоборот, хотят помочь.

– Здесь очень душно, – полушепотом сказала я и едва ли не подбежала к окну, открывая его и распахивая настежь.

– Давай я дам тебе футболку.

– Нет, – резко прикрикнула я в ответ на предложение Вани и увидела два удивленных взгляда. – Все нормально, нормально… Просто эта близость… – я снова развернулась к окну и попросила еще рассказать, что нибудь обо мне.

– У тебя аллергия на цветы, и ты ужасно ненавидишь, когда я тебя называю малявка, – отозвался Андрей, и я вскинула на него глаза и, снова сорвавшись с места, подошла к нему.

– Скажи, что это правда! – потребовала я. – Скажи мне, что это правда! Ты мой брат. Скажи! – начала кричать я.

– Даша, я, правда, твой брат. Верь мне, – попросил он, взяв меня за плечи и прижимая к себе. – Верь мне, Ласточка. Мы не причиним с Ваней тебе боли, слышишь?

– Никогда?

– Никогда… – ответил Ваня.