– Нет, не достаточно! Я найду этого урода, и ноги ему переломаю. А руки вообще оторву!!!

– Белов прекрати, – в тот раз мне пришлось пойти еще на один компромисс. Исключительно во благо мирных жителей Самары. – Мы больше не будем посещать общественный зал. Если ты обещаешь мне забыть об этом инциденте, мы будем ездить заниматься на твою квартиру.

Я знал, что у него здесь есть полностью оборудованный спортивный зал. В нем все было настолько круто, насколько вообще можно было мечтать. Когда мы оба вернулись из Москвы, он первым делом уговорил меня поехать сюда, думал, я сломаюсь, увидев всю эту красоту.

Плавая где-то в воспоминаниях, я щелкнул выключателем и вошел в просторное помещение. Прошел к своей любимой беговой дорожке и включил бесшумно работавшую технику. Поставил режим хотьбы. Я все еще в одних боксёрках и босиком, поэтому о беге нет и речи.

Да, он пытался меня уговорить, но я отказался. Как всегда. И был прав. Даже сегодня мне трудно находиться в этой квартире. Она больше квартиры моего отца минимум в полтора раза. Белов очень много работал, чтобы воплотить свои мечты в жизнь. В какие-то моменты мне на самом деле стыдно, что из-за своих глупых комплексов и выдуманных проблем, заставляю его лишиться всего этого. Я честно, не раз предлагал жить отдельно. Я на съемной квартире, он здесь.

Мы могли бы встречаться.

– Кристоф. Ты ненормальный, если считаешь, что я смогу так жить, – это все, что на это сказал Виктор.

Этот разговор. Очередной наш разговор. Состоялся в этом зале. Пока я нажимал на кнопки этой самой беговой дорожки, созданной по последнему слову техники, Белов подошел ко мне сзади и аккуратно обнял, не мешая мне при этом изучать оборудование.

– Я тебя в душ одного отпустить боюсь, какая жизнь по отдельности? Ты совсем дурак? – произнес он тогда достаточно спокойно, но это и было наибольшим доказательством серьезности его слов.

Мне нравилось чувствовать его руку на своем животе. Он был рядом, но при этом соблюдал хоть какую-то дистанцию.

– Ты перегибаешь, Виктор, – ответил ему тогда и, отстранившись, встал на дорожку, включил ее и попробовал бежать. Белов остался стоять здесь же, и внимательно наблюдал за мной. Я бы даже сказал, с удовольствием.

– Ты отлично смотришься здесь. И каждое утро будешь смотреться просто замечательно.

– Не надейся, – проворчал я, нажав на кнопку «стоп». – Мы будем жить на съемной квартире. Я буду жить.

– Мы будем, – отрезал безумный, молниеносно схватив меня за грудки и подтянув к себе. – Кристоф, – жадно впившись в подчиненного болезненным взглядом, добил сожитель, – не вздумай даже допускать такую мысль! Ты не отделаешься от меня!

Мы так и остались жить на съемной квартире. Я ценю его жертвы. Искренне. И, возможно, когда-нибудь, смогу переступить через себя. Позволю ему совместить меня со своим богатством. Однако пока об этом не может быть и речи.

– Ты опять не спишь? – за спиной раздался недовольный голос Белова.

– Не сплю, – сказал, ударив по кнопке выключения дорожки. – Но уже собираюсь вернуться.

Прошел мимо него и направился обратно в спальню. В самом деле, надо попытаться отключиться. Предстоит дорога на родину. Повторный разговор с отцом. И целая неделя отпуска. Обратно по коридору я шел сопровождаемый огромной черной тенью у себя за спиной. Я уже начинаю привыкать к нему. К его беспрекословному преследованию меня.

– Зачем уходил? – поворчал Виктор, нырнув сразу за мной под одеяло и подтянув подопечного к себе как можно ближе. – Знаешь же, что не могу без тебя спать. Только сон испортил…

– Заткнись уже, Белов, – проворчал я вяло, закрывая веки, после того, как сладко потянулся, при этом, не высвободившись из его рук.

– Итак, как же это будет выглядеть? Твой план, Леннарт?

Как только Янссон старший немного успокоился, они оба с Лукасом устроились в кабинете первого и, закурив по первой сигаре под двадцатилетний коньячок, приступили к обсуждению встречи Кристофа. Лукасу очень не нравился разъяренный вид друга – он явно задумал что-то очень недоброе, что-то гораздо более жестокое, чем обычно. Именно поэтому мужчина принял решение разузнать как можно больше, чтобы если что, помочь парнишке. По мере возможности. Или хотя бы смягчить удар.

– Я уверен, – сделав глоток из сияющего в желтом свете настенных ламп стакана, Леннарт выпустил дым в воздух, – что Кристоф для русского игрушка. Что еще развратному миллионеру может понадобиться от моего мальчика? Я немного разузнал про него. Нищее детство, беспринципный подонок. Он просто решил поразвлечься с красивым мальчиком. И все.

– Ну, допустим, – удобно устроившись в достаточно узком, старомодном кресле, поддержал друга Лукас, – но если Кристоф с ним, значит, они как-то договорились. И его там что-то прельщает.