Да, мусульманские женщины практически не имели права вмешиваться в дела мужчин, но Аида обладала мудростью и прозорливым чутьём гадюки. Она не раз спасала Джафара от неминуемой гибели своими советами, поэтому и сейчас, как бы ему не хотелось рискнуть, он не мог принять решение без её одобрения.

Шайтан с тобой, капитан, я поверю тебе. Но, да поможет тебе твой бог, если ты меня обманул! — сквозь зубы прошипел дагестанец, и наклонился так, что их лица оказались рядом. — Я вырву твоё сердце живьём и брошу собакам, а тело повешу на потеху моим солдатам! И тогда посмотрим, как твой бог спасёт тебя!

— Я в него не верю, иначе бы давно мое тело гнило бы в земле. — насмешливо возразил Илья, не отводя глаз под пытливым взором собеседника. — Так мы договорились, Джафар? Ты отпускаешь пленных и, когда я удостоверюсь, что они благополучно покинули твой лагерь, ты сможешь диктовать мне свои условия. Время утекает, наши вот-вот обнаружат, что ты всё ещё здесь, и тогда…

Он поднялся, снизу глядя на молча повернувшегося к нему исламиста.

— Твой Аллах вряд ли уже протянет тебе руку помощи. Шальная пуля — дура, ей всё равно, в кого попасть, и какой ты веры, ты ведь об этом знаешь?

Дотянувшись до бубена, Аль Сайд два раза в него ударил, и на пороге вырос один из недавних конвоиров Ильи.

— Тимур, отведи капитана в свободный шатёр, он наш гость, но глаз с него не спускать! Ты всё понял?

Парень кивнул, недоброжелательно взглянув на русского. Выходя в прохладу вечера, Терлецкий улыбнулся, тронув бубен пальцем.

— Как-то не вяжется эта штука с современным Дагестаном, Джафар. Зачем она тебе, если есть рация?

— Ничего-то вы, русские, не понимаете… Запомни одно, капитан. Тот, кто забудет традиции предков, забудет и самого себя. — холодно улыбнулся тот в ответ…

Правду говорят, что беда входит в дом без стука, но смысл этого выражения Сандра поняла лишь сейчас, услышав страшную новость. Всё ещё пытаясь понять, что именно говорила ей бабушка, девушка смотрела в постаревшее на десяток лет лицо Таисии, а в голове крутились жуткие обрывки фраз:

— Самолёт упал на взлётную полосу… погибли все… Держись, девочка моя, я рядом… Ужасно… С этим надо как-то смириться, Сашечка!

Уткнувшись в шею Таисии Фёдоровны, Алекса с силой закусила губу, не чувствуя хлынувшую в рот кровь и, не в силах произнести хоть что-нибудь, невидящим взглядом уставилась в пустоту.

Как могла она поверить в то, что мамы больше нет, что Альбина была на борту того лайнера, который по неизвестным пока причинам рухнул, едва набрав высоту?! Ведь ещё накануне она звонила дочери и Сашка радовалась её возвращению, и тому, что у Любаши не обнаружили рак! А теперь…

Вечером, входя в городскую квартиру, вмиг показавшуюся чужой и пустой, Алекса опухшими от слёз глазами глянула вокруг. Всё напоминало о маме — косметика на трюмо, старая сумка, висевшая на зеркале, пальто и обувь, да куда ни обернись, повсюду были её вещи.

Вот только Альбине они уже не нужны.

— Что же мне делать, бабуля? Мы с тобой остались одни… — горько улыбнулась девушка, и Таисия строго осадила:

— Убиваться и гробить свою жизнь я тебе не дам! Пройдёт время, Саша, и всё перемелется. Не пропадём, не думай об этом. Закончишь школу, будешь учиться в своём медицинском, пенсии моей хватит на нас двоих.

— Мне всё кажется, сейчас откроется дверь, а мама войдёт, и начнёт нас ругать, как мы вообще могли поверить в это!

— Так, хватит. — велела старушка, подтолкнув внучку в кухню. — Давай-ка займёмся делом. Ох, Алька бы всыпала тебе за беспорядок, Сашка! Квартиру прибрать надо, а не раскисать, на всё будет время, лапушка.

Нехотя включив в розетку вилку чайника, Сашка села за стол, и оперлась подбородком на руки. Ей нужно учиться жить без мамы, и присматривать за бабулей.

* * *

В день похорон была безветренная и тёплая погода. Сашка безучастно смотрела, как гроб закидывают землёй, и в душе у неё скребла тоска. Она даже не простилась с мамой, останки не подлежали восстановлению, и опознать погибших можно было лишь с помощью экспертиз ДНК. Пока длилась вся эта кутерьма, прошло почти три недели, и наступил декабрь.

Впервые Алекса подумала о том, что самый любимый праздник не будет в этом году отмечать вообще…

— Сашенька…

Рядом с ней встал незнакомый мужчина лет сорока, и участливо накрыл её плечи своим дорогим пальто. Она нахмурилась, лицо человека казалось смутно узнаваемым, и девушка всматривалась в жгуче-чёрные раскосые глаза, ища ответ.

— Вы знали мою маму? — вновь повернувшись к могиле, тихо спросила она.

— Знал, очень давно, девочка. Семнадцать лет назад, Саша.

В памяти что-то щёлкнуло, перед глазами всплыли письма, адресованные Давиду, и Сашка взглянула на мужчину.