Сначала было очень непривычно – мне понадобилось около двух недель, чтобы нормально влиться в коллектив и привыкнуть к новым одноклассникам. Фактически я был тем самым новичком в представлении стереотипного мышления большинства. Был тем, над кем должны были всем классом издеваться, но такого не произошло. Наоборот, я подружился довольно плотно с несколькими ребятами и все стало на круги своя. Я стал своим в новом коллективе.

Если в шестом классе, пока я учился, всё было достаточно спокойно – без эксцессов и происшествий, то уже в седьмом мы сорвались с катушек и ушли в полный отрыв. Всю первую четверть мы попросту прогуляли – школа нас не интересовала. Папа моего друга, Ивана Дорофеева, был крупной ментовской шишкой, и денег у него было, попросту говоря, завались. Думаю, легко представить, откуда брались эти деньги, тем более в девяностые. Мы стали выпивать разные алкогольные напитки, ни в чём себе не отказывая. Естественно, это были не водка и коньяк, а только что появившиеся джин-тоники с разными фруктовыми вкусами. Потом мы перешли на вино и вермут. Покупали мы все эти яства недалеко от школы, в которой учились и всё время в одном и том же ларьке. Мы подружились с продавщицами – молодыми девчонками старше нас всего на несколько лет и потом просто тусовались с ними то на рабочем месте, то у них дома. Отрывались на полную.

Но так не могло продолжаться долго – всё рано или поздно всплывает наружу и о наших «похождениях» стало всем известно, в том числе, и нашим родителям. Наш классный руководитель Светлана Николаевна, преподававшая музыку, как сейчас помню – была типичной российской женщиной, по характеру похожей на мою маму и конфликтов у меня с ней не возникало. Но был только один большой минус для меня: она водила свою дочь в садик, где моя мама работала воспитателем, да ещё и именно в ту же группу. Думаю, несложно представить, что Светлана Николаевна могла сообщить обо всех моих проделках из первых уст – на родительские собрания маме в школу можно было не ходить.

По окончании первой четверти мы все ушли на каникулы, а наши «умные» учителя и завучи решили, что моего друга Ивана нужно перевести в противоположный класс, чтобы мы вместе не прогуливали – таким методом они решили бороться с нашими прогулами и не портить статистику. Стоит ещё упомянуть и о третьем нашем соратнике по гулянкам, Михаиле. Он учился на класс выше, так как был старше нас, но это его не останавливало, да и зачем, когда живем только один раз. А вообще, Михаил – очень трагичной судьбы человек. У него было две сестры, за которых он заступался, защищал их – буквально пылинки сдувал, был настоящим рыцарем, Братом с большой буквы. Но на празднике «Алые паруса» произошёл несчастный случай, который изменил жизнь Михаила. Одна из его сестёр, которая была уже постарше и интересовалась противоположным полом, гуляла со своим молодым человеком по набережной, и между ними произошёл конфликт. Что именно случилось, мне неизвестно, но она покончила с собой, прыгнув в реку и, так как она не умела плавать, то попросту захлебнулась и утонула. А тот, кто был в Санкт-Петербурге и видел набережные реки Невы в районе Дворцового моста, тот поймёт, что там достаточно высоко и выбраться из воды сложно. Спасти тонущего человека, несмотря на многочисленную толпу, не удалось. Не знаю, что побудило Михаила на столь радикальный ответ и, не побоюсь слова, месть. Думаю, это настоящая и искренняя любовь брата к сестре, настоящее воспитание мужчины, который не смог остаться в стороне. Бог ему судья, неизвестно, как бы мы сами поступили в такой ситуации. Михаил решил наказать обидчика сестры и попросту взял и убил его. Как это произошло, я описывать не буду, скажу лишь, что он понёс наказание за свой поступок. Отсидел положенный срок в тюрьме и вышел абсолютно вменяемым, не обиженным на жизнь человеком, без быдло-зековских замашек и прочей, как принято говорить, «тюремной романтики».

Ещё в девяностых годах появились молодежные субкультуры: рэперы, рейверы, гранжеры, вновь переродились, как птицы Феникс, металлисты и панки. Рынки и вещевые барахолки стали заполняться атрибутикой этих течений. На каждом втором можно было увидеть футболку с лицом Курта Кобейна из группы Nirvana и Егора Летова в круглых очках, мрачно смотревшего куда-то вдаль сквозь колючую проволоку на фоне зимнего бесконечного поля. Вторая же половина носила широкие джинсы-трубы и футболки с надписью «Onyx». А сколько было драк, стрелок на почве этих субкультурных разногласий! Нельзя было пройти мимо ни одного забора, чтобы не увидеть на нем надпись «Рэп – это кал». Я тоже был одним из ярких представителей этих субкультур и носил футболки и балахоны с группами Nirvana, Sex Pistols, Гражданская Оборона и Exploited.

Из самых радикальных субкультур были, пожалуй, скинхеды – обыкновенные отщепенцы, прятавшиеся за партийными боссами типа Лимонова и Баркашова. В середине нулевых к этим субкультурам добавилось ещё такое явление, как «эмо», в котором нельзя было толком отличить, где мальчик, а где девочка, ибо андрогенный стиль и манеры были характерны для обоих полов. Ну и, конечно, готы: мрачная эстетика, а на деле – обыкновенный фетиш и выпендрёж, латекс, кожа и подведённые глаза. Девушки в таких одеяниях больше были похожи на секс-кукол для БДСМ или для развлечения на SM-partу. Наверное, никто и не мог представить, что уже через десять лет после этого в России не останется вообще ни одной субкультуры – за последние несколько лет я не видел ни одного гота или эмо, не говоря о скинхедах.

Но вернёмся к школьным порам. Я хотел бы рассказать вам ещё об одном нашем однокласснике, Диме Бухарове, по прозвищу «Бух». Он был страшным двоечником и прогульщиком, полным маргиналом и отщепенцем. Уже в седьмом классе он употреблял наркотики: курил траву, на каждой перемене выкуривал «косяк» с такими же, как он, старшеклассниками. Он снабжал их травой, а говоря проще, был «барыгой». Откуда он брал «товар», мы не знали, да и не интересовало это нас. Сидя за первой партой, он умудрялся забивать косяк, чтобы на перемене вновь пойти и курнуть. Позже дошло до того, что из-за его прогулов на всех уроках присутствовали поочередно его родственники: отец или брат. Смотрели, чтобы тот не сбежал вновь. Школа и образование его мало интересовали, и он ушел из неё, едва закончив восьмой класс.

Но самым пиком стало ограбление квартиры другого нашего одноклассника, Азада. Не знаю, кто он был по национальности, но подозреваю, что чеченец, хотя на эту тему мы никогда не разговаривали. Азад был неплохим парнем, ничем не отличался от нас, его отец имел свой небольшой бизнес и денег в семье было довольно прилично. И вот Азад подговорил «Буха» за небольшой, как принято говорить сейчас, откат, обокрасть свою собственную квартиру. Но надо сказать, что оба жили в одном доме и в соседних парадных – на что они надеялись, мне совершенно непонятно. После состоявшейся кражи не прошло и нескольких дней, как все уже были в курсе того, кто это сделал, а наш друг «Бух» поехал в СИЗО. После отсидки на зоне за кражу в квартире его криминальная жизнь так и не закончилась. Периодически я слышу от общих друзей, что Дмитрий снова вышел или вновь поехал по этапу. В свои тридцать пять лет за плечами уже четыре «ходки» и, думаю, это не предел.

Еще одним печальным фактом, который очень сильно потряс наш класс, стало трагичное событие, которое произошло в семье нашей одноклассницы Ольги (я намеренно не пишу её фамилию). Когда её отец возвращался вечером после работы, на него набросилась стая диких собак. Произошло это на территории фирмы «Лето», сейчас этого большого агрокомплекса уже не существует. Мужчина отбивался, как мог, но силы были на не его стороне. Свора озлобленных животных загрызла его насмерть. Через несколько дней после этого трагичного случая несколько нарядов милиции отстрелили на районе практически всех бездомных собак.