Хотите "познакомиться" с красивой, талантливой, но при этом постоянно притягивающей неприятности в свою и не только свою жизнь, девушкой? Узнать, почему Степан выл, как дикий зверь в маленьком заброшенном домишке на окраине леса и какой любимый цветок был у студентки химического института? Понять, как можно найти свою судьбу, сидя "на коммутаторе"? Тогда этот сборник рассказов для вас.
ЧЕЛОВЕК ИЗ ЛЕСА.
Он выл. В этом звуке не было ничего человеческого. Он выл, как зверь, загнанный, больной, беспомощный. В этом вое было все: жалоба, мольба, вопль умирающего и просто истерика. Он выл без всякой надежды на спасение, просто от того, что по-другому уже не мог выразить свои чувства. Человек, живущий на чужом огороде в полусарайке-полутепличке, четко осознал – начинаются настоящие холода, а это значит, что его жизнь заканчивается. Сложная, запутанная, времена никчемная, временами светлая, но все равно – жизнь.
Зима в этом году не торопилась в их края, и он получил временную отсрочку своей участи. Хотя жить в доме со стеклянной крышей и стенами было холодно, но пока не наступили морозы – терпимо. Пусть с кашлем, сотрясающим все его существо, пусть вечно дрожащим от холода, но жить…Жить…А была ли она кому-то, и в первую очередь ему самому, нужна эта жизнь? Пару дней назад он, наверное, сказал бы, что нет. Но когда смерть замаячила совсем рядом, жить ему нестерпимо захотелось, только как выжить в морозы в стеклянном, выстуженном сарае он не представлял. Ужас и породил тот самый жуткий вой, от которого вставали дыбом волосы прохожих, чей маршрут лежал мимо садовых участков…
Только, видать, судьба была ему выжить и в этот раз. Один из «добытчиков» металла, промышляющий по заброшенным и сезонно-пустующим дачам, услышав странный звук, пошел прямо на «него». Не иначе Ангел-Хранитель Степана его сюда привел.
– Ты чего мужик? – почти заботливо спросил нежданный гость заросшего бородой, закутанного в старые куртки «хозяина» сарайки со стеклянной крышей.
– Жить охота, а помирать приходится. Холода наступают. Замерзну напрочь, если крысы раньше не сожрут – обнаглели эти твари в последнее время. Видать, от зимы озверели…Живые существа, понимаю. Но не могу больше терпеть, как они по мне ночью бегают, загрызть норовят.
Он помолчал, потом добавил, глядя с надеждой на вошедшего:
– Хоть бы прибил что ли кто…Долбанул по башке…
Мужик не отвечал, тогда Степан продолжил, глядя в пустоту, говоря словно самому себе:
– Или из леса забрал…Может, еще поживу, если Господь даст…
– Долбать не буду, не дождешься, я не по этому делу. С Богом своим сам разбирайся. А наводку, куда податься можно – дам. Иди на Щелковскую, это конечная синей ветки. Знаешь?
– Знаю.
– Там волонтеры каждый день с горячими обедами стоят. Старшая у них Юля. Говорят, помогает таким, как ты, баба добрая. Всем – не всем, не знаю. По-любому попробуй. Пошел я. Холодно у тебя, околеть можно. Мне еще «поработать» нынче надо.
«Ангел» в виде спеца по металлолому исчез в снежной дымке, а Степан еле дождался следующего утра. Всю ночь он мерил шагами сарайку, чтобы не заснуть и напрочь не замерзнуть. Он добрался до Измайловской как раз в то время, когда сюда приехали волонтеры и подтянулись те, кто рассчитывал получить бесплатную еду. Без труда «вычислив» старшую – немолодую женщину с уставшими серыми глазами, он подошел к ней и начал с места в «карьер»:
– Помогите с работой. Дома нет, денег нет…Жить хочется…Может, в какой монастырь трудники требуются?
Внимательно глядя на «новенького», зашедшегося в этот момент в застарелом кашле, Юля ответила:
– Попробую. Но ничего не обещаю. Переночевать можете в наших комнатах. Там и душ, и парикмахер…
Через три дня Степан стоял около автобуса, отправлявшегося в один из маленьких, но важных городов центральной России, рядом с которым находился скит известного всему православному миру монастыря. Он рассказывал историю своей жизни и, хотя не смотрел на Юлю, но по тихим судорожным вздохам понимал – она плачет. У него не было желания вызвать жалость волонтера, да и вряд ли они еще раз увидятся, просто она спросила, а он почему-то решил «вывалить» все…
В автобус прошла высокая женщина с сыном-подростком. Степану показалось, что она не обратила никакого внимания на него с Юлей, но когда стал пробираться на свое место, находившееся, как выяснилось через проход от них, то уловил взгляд соседки в красном пальто. В нем сквозило недоумение – с каких пор в приличный автобус стали пускать бомжей? Хоть и был Степан выбрит, подстрижен, одет во все чистое и вполне приличное, все равно человека, жившего как и где попало, было видно издалека. Она не стала выказывать эмоции по поводу такого соседства, вероятно решив, что вряд ли человека без определенного места жительства запросто пустят в автобус. Может, она вообще о нем не думала, просто Степану так показалось из-за обостренного ощущения отталкивающего к себе отношения. Он покосился на соседку – та, закрыв глаза, откинулась на спинку сидения, вероятно, уснув, сын тоже спал, положив голову ей на плечо.
Степан с интересом стал смотреть в окно. Попутешествовать в своей жизни ему пришлось не мало, но в тех краях, куда он сейчас ехал, бывать не приходилось. Поэтому ему все было интересно – городки и поселки, «проезжавшие» мимо, лес, который теперь, когда он сидел сытый, и в тепле, вызывал у него восхищение красотой, а не чувство ужаса, голода и одиночества. Правда, страх в нем все равно сидел. Страх перед тем, что ждет впереди…
Во время остановки, когда соседи отправились в придорожное кафе, он вытащил видавшую виду флягу, оставшуюся от «прежней» жизни и после долгих сомнений и колебаний, все-таки сделал большой глоток. Но алкоголь, как ни странно, никак на Степана не подействовал, видать, нервы настолько были напряжены, что «привычное» средство расслабления не подействовало.