–  Иван! Он убьет Витю!
– изо всех сил кричу я. Из глаз текут слезы, которые размазывает по щекам ледяной ветер.

–  Вити здесь нет!
– также громко кричит мне в ответ Иван.
– Не волнуйся, Эрика!

Я замечаю в его огромной руке отбойный молоток, который управляющий щедро раздавал всем на рецепшене.

За моей спиной раздается выстрел. Я взвизгиваю и оборачиваюсь на грохот пистолета.

Вадим и Виктор сцепились в схватке у капота «хэтчбека». У Вадима в руке зажат пистолет, но Виктор не дает ему выстрелить. Первая пуля продырявила колесо в машине.

–  Твою мать!
– рычит Иван и бросается к ним. Два удара молотком по руке с пистолетом, и тот выпадает на землю.

Я слышу вой полицейских сирен. Они несутся к самолету со стороны аэропорта. Краем глаза я вижу, как Иван добивает терминатора и скручивает ему руки за спиной. Ко мне бежит Виктор.

Перед глазами все плывет. У меня подгибаются колени, и я чувствую, как больно ударяюсь коленями о промерзший асфальт. Все вокруг превращается в разноцветный калейдоскоп, а затем меркнет.

–  Эрика! Эрика, любимая, очнись…

Меня подхватывают крепкие руки. Я знаю, что это Витя, но никак не могу прийти в себя. Щелкает дверца машины. Ветер куда-то исчезает.

Я заставляю себя открыть глаза и вижу перед собой испуганного Виктора. Мы в «тойоте».

Шум и гомон снаружи - подъехал полицейский патруль.

–  Все живы?
– заглядывает в машину капитан Прохоров. Он при исполнении и сияет, как новенький пятак.

–  Живы, - касаясь ладонями моих ледяных щек, улыбается Витя.

–  Врач нужен?

–  Нет. Только ключи от наручников. Кажется, опасный маньяк из Омска выбрал жертвой мою невесту.

–  И он повредил выстрелом шину вашего «хэтчбека», Виктор. Сожалею, машине потребуется ремонт. Ее заберет эвакуатор. А вот самому умельцу из Омска еще долго не выбраться из следственного изолятора, поверьте мне, - снимая с меня наручники, ухмыляется капитан.
– Ну, совет да любовь. Счастливой семейной жизни.

–  Спасибо, - переглядываемся мы с Виктором.

–  Будем рады видеть вас с женой завтра на нашей свадьбе, - пожимает руку Прохорову Виктор.

–  Спасибо! Моя жена уже получила приглашение на двоих и третий день не может решить, какое платье надеть. Так что, мы обязательно придем, - во все тридцать два зуба улыбается Прохоров. Отдает честь, плотно прикрывает дверцу машины, и мы с Виктором остаемся наедине.

–  Ты же… в порядке, милая?
– заглядывает мне в глаза мой любимый.

–  Он хотел застрелить тебя… - шепчу я.

–  Теперь он очень нескоро выйдет на свободу, - прижимая меня к себе, успокаивает меня Виктор.
– Мы в полной безопасности, Эрика.

–  Да, - все еще не веря, киваю я в ответ.

–  Ну что, поехали в отель?
– заглядывает в машину Иван.

Мы с Витей переглядываемся и улыбаемся.

–  Понял, - лукаво поблескивая глазами, усаживается на водительское место мой бывший телохранитель.
– Держим путь в свадьбу!

Машина трогается с места. Виктор склоняется ко мне и нежно скользит губами по моим губам. Я обвиваю его шею руками. Поцелуй, терпкий и сладкий, уносит прочь все тревоги. Сердце отчаянно бьется в висках от радости - свадьбе быть.

В горном отеле с раннего утра переполох, но это самый восхитительный переполох на свете. За окном сияет яркое солнышко, и уже в десять часов утра температура воздуха бьет все рекорды - плюс девятнадцать.

Вокруг меня носятся визажист и парикмахер. Белоснежное платье из атласа послушно висит на плечиках, ожидая своего часа. Я тоже никак не могу дождаться этих заветных трех часов дня. Я безумно скучаю по своему будущему мужу, которого у меня вероломно отняли прошлым вечером и с которым запретили видеться до самой свадьбы.

Мои волосы собирают в греческий узел и у основания скрепляют россыпью золотых орхидей. Я смотрю на себя в зеркало и не могу налюбоваться - макияж и прическа выше всяких похвал.

В полдень мне начинает казаться, что стрелки часов замерли на одном месте и уже больше никогда не двинутся вперед. Как назло, Лара умчалась придумывать конкурсы для застолья вместе с Николасом, Антоном и Амелией, а я осталась совсем одна.

В комнату заглядывают тетя Регина и моя мама. Обе - в сверкающих вечерних платьях с откровенными вырезами. Короткие белоснежные волосы тети уложены в прическу, а глаза подведены в стиле «смоки айс». В руках она держит бутылку шампанского. Моя мама в макияже более натуральна - сказывается выработанный за время иммиграции австрийский менталитет. У нее в руках три бокала и бархатная коробочка.