Его меч выглядел клыком дракона – таким же хищным и беспощадным. И синие одежды, развеваясь позади, делали дувший с севера ветер, никогда не приходивший в эти края, таким морозным, что изо рта людей вырывались облачка пара.

Хаджар смотрел на этих людей и его сердце обливалось кровью. Но несмотря на это, рука его не дрожала, а решимость была так же тверда, как и прежде.

Он должен был сделать то, что должен и, когда придет время – отдать за это сполна…

Может именно этот крест нес все эти века Орун?

Что же – если справился учитель, то ученик не может подвести своего мастера.

– Стойте спокойно, принцесса, – прошептал Хаджар.

Он взмахнул мечом и принял атакующую стойку.

– Что ты задумал, Хаджар?! – воскликнула бледная Акена.

Она тоже не могла поверить своим глазам. Врата Луны, о которых, еще будучи ребенком, она слышала от дворцовых учителей множество историй и легенд, вдруг оказались разрушены.

– Я все еще не так силен, как мой учитель, – продолжал, словно не замечая вопроса, Хаджар. – Так что не смогу одновременно сражаться и защищать вас. И, клянусь Высоким Небом, я не смогу пережить, если с вами что-то случиться?

“Не смогу пережить, если с вами что-то случиться” – эти слова, произнесенные могучим воином, заставили сердце Акена пропустить один удар.

Почему-то, несмотря на пронизывающий холод, она ощутила, как где-то в груди поднимается жар. Но, встряхнув копной рыжих волос и собравшись с мыслями, уже совсем иным тоном, она произнесла:

– Хаджар Дархан, дочь твоего Императора спрашивает у тебя, что ты задумал?

Вокруг Хаджара вновь взорвался столп энергии и один лишь он покрыл весь горный пик, на котором он стоял, вплоть до самого основания, вереницей глубоких трещин.

– Они не дадут нам перейти на другой пик, принцесса, – спокойным, но полным битвы тоном, произнес Хаджар. Его глаза смотрели только вперед и в них не было сомнений. – чтобы исполнить приказ вашего отца, у меня есть только один выход – сражаться.

– Сражаться с кем?! – Акена не могла поверить в то, что она услышала. – С целой сектой?!

Еще недавно она, при открытии Турнира Двенадцати, увидела пусть и талантливого, красивого, мужественного, но почти ничем не примечательного мечника. Мечника, который с трудом мог бы выдержать хотя бы несколько ударов не то, что брата, а её самой.

И теперь, не прошло и двух лет, как этот же самый мечник собирался биться с сектой Лунного Света. Один. Против тысяч адептов, которые считались бы элитой даже в Даанатане.

Да где о таком слышали?!

Акена, пусть и принцесса, но не героиня баллад менестрелей и песен бардов! Такое просто невозможно.

– Я приказываю тебе, Хаджар Дархан, развернуться и уходить со мной на “Воздушного Змея”! – закричала девушка. – Мы должны немедленно вернуться к отцу и…

– Поздно, принцесса, – перебил Хаджар. – мы выйдем отсюда либо с Вечно Падающим Копьем, либо с ключом от дома праотцов.

Акена огляделась. “Воздушный Змей”, вместо того, чтобы быть неподалеку, как приказала принцесса, отплыл на несколько километров. А сам Лунный Пик окружал мерцающий энергетический щит, источник которого, судя по лучам мощной энергии, был спрятан где-то под главным храмом.

И, может Хаджар и смог разбить Лунный Врата, но их суть была, все же, в сражении.

А не в абсолютной защите, которую демонстрировал этот щит.

В спокойной обстановке, такому воину, как Дархан, потребовалось бы четыре таких же удара, каким он разбил врата Луны, чтобы сделать прореху в подобном щите.

Но… никто ему не даст этого сделать.

– Мы обречены… – прошептала Акена. – отец… порой и ты ошибаешься в своих проклятых интригах…

– Кто ты такой, Хаджар Дархан, – патриарх Хашим, который больше не выглядел добродушным старцем, а, скорее, разъяренным воином. – кто ты такой, чтобы приходить в наш дом! Чтобы разрушать памятники предков! Чтобы поднимать оружие на моих учеников! Кто дал тебе право нарушать законы гостеприимства?!

Хаджар хотел уйти.

Видит Высокое Небо, больше всего на свете он хотел развернуться, подхватить на руки Акену, использовать подаренный племенем Шук’Арка деревянный кинжал, рассечь им защитный купол, и улететь обратно в Даанатан.

Это был легкий путь.

Легкий путь, в конце которого Морган, показавший свое истинное лицо, обречет Хаджара на участь, куда более страшную, чем смерть.

Участь быть свидетелем, как всех, кто тебе дорог, окутывают белым саваном на погребальном костре.