Приходится пользоваться тайной галереей много лет. Этот ход – настоящий лабиринт, в нём несколько ловушек на случай случайного или продуманного проникновения незваных гостей. Говорят, ловушки придуманы мамой: она самолично занималась вопросом, размышляя о поведении людей в лабиринтах, читая трактаты, консультируясь со знатоками. Сколько выдумки, задора и коварства вложено в совершенствование ловушек! Выглядит это бесчеловечно и хитро, к моему сожалению…

Мать рассказывала, что раньше-то, на заре её туманной юности, всё было просто: попавший в ходы замка сталкивался с обаятельными, улыбающимися работниками советского торгового распределителя для избранных – Гошей и Зиной. Эти двое вырастали вдруг, прямо из-под земли, в сказочном свете среди сияющего чертога изобилия5 свежих продуктов и заграничных вещей. Незваный визитёр, сражённый волшебной картиной наповал, полностью терялся, как ребенок, забывал себя и всё другое – и потом, уже счастливый, ослеплённый, оказывался не пойми как, совершенно внезапно, на пустынной улице где-нибудь в Бирюлёве, сжимая в руках пакеты с банками шпрот и с коробками, где лежали финские сапоги. Это было, по-моему, гуманно, по-советски.

В последние годы мать ломала голову, обдумывая принципы действия новейших ловушек, так как фокусы с сырокопчёной колбасой и доморощенными джинсами «Ливайс» были отправлены в утиль вместе с ушедшей на задний двор эпохой социального авангарда. Тревога матери росла пропорционально стремительности жизни, осаждавшей замок и грозившей взятием мифическим врагом одной из башен, подземелий и чего-то ещё от священной плоти нашего каменного гнезда. «Ни одного камня врагу!» – вот что хотела выкрикнуть мать, защищая патриархальный мир.

Враг прятал лицо, нацепив маску благочестия. Мать, почтенная женщина, ранее спокойная, далёкая от обманчивой повседневности, теперь пристально всматривалась в пространство, обступившее замок со всех сторон, говорила об опасностях и не по-христиански негодовала, доходя до крика, особенно при случайном просмотре федеральных телеканалов, обращаясь сама к себе: «О ужас! Она теперь в сенате6 сидит, эта лицемерная жаба Писулина! Не так давно на болоте грелась, под кустом клюквы. Ты же есть, Господи! Это избиение младенцев при царе Ироде7, не иначе! Какой колдун вытащил её из трясины, люди добрые?!»

Мать, бледнея, заявляла, что опасностей премного вокруг и она упрямо кружит неподалёку. Чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость, зависть, лень – вот греховные страсти, вокруг которых танцевала пытливая мысль моей задумчивой матушки. Склонившись над планшетом, затаив дыхание, она читала священные книги и жития, листала схемы и картинки вроде «Греховные страсти и борьба с ними, по учению преподобного Иоанна Лествиничка». Она мудро считала, что, понимая природу низменных страстей, отделяя их друг от друга, осмысливая в подробностях, можно выстроить уже безотказную и вечную систему ловушек для тех, кто хотел бы проникнуть в замок без приглашения или с темными замыслами.

«Придумываешь искушения для человеков, маман? Аки диавол? Кто тебя наущает, признавайся?!» – шутил я. Она, вроде как припоминая что-то, смотря вдаль, серьезно отвечала: «Никто без искушений не может войти в Царствие Небесное. Искушение подобно огню, очищающему золото!» Я был готов рассмеяться: «Чтение тебе идет на пользу! Ты, однако, большая мастерица плетения словес, настоящая красноречивица! Нам это грозит постом и молитвой? Будем пить чай без сахару и без конфект?» – «Как Бог пошлёт!» – «Он пошлёт кого-то в магазин, в бакалею, а может, пошлёт куда подальше. Однозначно!» – «Ну ты, лентяй болтливый, отправляйся делать уроки!» – «Ты как Господь. Посылаешь меня. Не будь горда и тщеславна… Кстати, какая ловушка для гордых и тщеславных?» – «Дверь со ступенькой вверх, инкрустированная стразами, с надписью «VIP» в коридоре». – «И куда эта дорога ведёт?» – «На скользкую крышу в Москву 1937 года8, откуда видны настоящие звёзды». – «А ведь заманчиво, что ни говори!» – отвечал я, отправляясь в свои покои.

То, что я пишу, фактически дневник, с небольшими отступлениями для полноты картины моей жизни. Надо признаться, отступления застилают канву событий дня.

План на оставшееся к вечеру время прост: поскорее сделать уроки, посидеть за столом с маман, ведя кроткую беседу о том о сём, а потом улизнуть на вечернюю прогулку. На днях я нашел в своих школьных тетрадях плотный конверт, на нём было выведено: «Ивану Брюсу. Прочитай, когда будешь один». Внутри конверта был кусок распечатанной на принтере карты, с оборванными краями, и записка. На карте видны были кресты, отмеченные красными чернилами. Записка нацарапана кривым почерком, и её содержание таково: «Иван! На карте показаны места, где меня можно встретить или не встретить такого-то числа, в такое-то время. Сообщу любопытное. Приходи обязательно. Твой осведомлённый друг».

Это же глупый розыгрыш… И ничего другого… Но в любом случае любопытно… У всего есть причины или цели. Возможно, не всё так просто, как кажется поначалу. Какими фактами я располагаю? Каковы гипотезы? Трудно отделять факты от догадок внутри кружащих мыслей. Но всё же. Где подложили письмо? Предполагаю, что в школе. Там сделать подобное совсем не трудно. А если в замке? Мама или ещё кто-то? У нас завёлся лазутчик? Ну нет, это невероятно. Но не исключено. Школьный вариант полностью связан с розыгрышем? Я смотрю на крестики, вцепившиеся красными лапками в отдельные точки измятой карты, и начинаю понемногу сознавать, что расставивший крестики либо уже точно знает, где я живу в тайне от всех, либо весьма близок к этому. Та-а-ак! Как говорится, опасно. Тонкий запах чего-то тревожного, неуловимого и то же время странно знакомого точится из конверта и выскользнувших из него бумаг. Мамина паранойя заражает меня!

Допустим, не розыгрыш, а коварные планы. Каковы цели? Пробраться в замок, найти ходы в него? Изучить моё поведение, выслеживая меня? Пробудить любопытство и заманить в ловушку? Выкрасть меня? Или всё намного проще?

Попробую соединить пересечения крестов друг с другом: выходит непонятная фигура, и она ничего не объясняет, кроме того, что я, возможно, буду двигаться от одного креста к другому. На это и рассчитано? Есть места, где я неизбежно буду появляться, двигаясь от одной точки к другой. Вот оно что! Значит ли это, что эти неизбежные маршруты являются искомыми для тех, кто задумал ловушку?