И среди отчаянья, дыма, и теней. Чем же ты осветишься на исходе дней? Горе! Как ты встретишься с совестью своей?

30. Под ярмом

Как под ярмом быки влекут тяжелый воз, И оставляют след продольностью колес, Так наши помыслы, намеренья, деянья За нами тянутся, готовя горечь слез, И боль, и ужасы, и пламя покаянья,Они накопятся, и, рухнув, как утес, Глухими гулами ворвутся к нам в сознанье, Как крик раскаянья, как вопль воспоминанья.

31. Лесной пожар

Стараясь выбирать тенистые места, Я ехал по лесу, и эта красота Деревьев, дремлющих в полуденном покое, Как бы недвижимо купающихся в зное, Меня баюкала, и в душу мне проник Дремотных помыслов мерцающий родник. Я вспомнил молодость... Обычные мгновенья Надежд, наивности, влюбленности, забвенья, Что светит пламенем воздушно-голубым, И превращается внезапно в черный дым.

Зачем так памятно, немою пеленою, Виденья юности, вы встали предо мною? Уйдите. Мне нельзя вернуться к чистоте, И я уже не тот, и вы уже не те. Вы только призраки, вы горькие упреки, Терзанья совести, просроченные сроки. А я двойник себя, я всадник на коне, Бесцельно едущий - куда? Кто скажет мне! Все помню... Старый сад... Цветы... Чуть дышат

ветки... Там счастье, плакало в заброшенной беседке, Там кто-то был с лицом, в котором боли нет, С лицом моим - увы - моим в шестнадцать лет. Неподражаемо-стыдливые свиданья, Любви несознанной огонь и трепетанья, Слова, поющие в душе лишь в те года, "Люблю", "Я твой", "Твоя", "Мой милый",

"Навсегда". Как сладко вместе быть! Как страшно сесть с ней

рядом! Как можно выразить всю душу быстрым взглядом! О, сказкой ставшая, поблекнувшая быль! О, крылья бабочки, с которых стерлась пыль!

Темней ложится тень, сокрыт густым навесом Родной мой старый сад, смененный диким лесом. Невинный шепот снов, ты сердцем позабыт, Я слышу грубый звук, я слышу стук копыт. То голос города, то гул глухих страданий, Рожденных сумраком немых и тяжких зданий.

То голос призраков, замученных тобой, Кошмар, исполненный уродливой борьбой, Живое кладбище блуждающих скелетов С гнилым роскошеством заученных ответов, Очаг, в чью пасть идут хлеба с кровавых нив, Где слабым места нет, где силен тот, кто лжив. Но там есть счастие - уйти бесповоротно, Душой своей души, к тому, что мимолетно, Что светит радостью иного бытия, Мечтать, искать, и ждать,- как сделал это я. Мне грезились миры, рожденные мечтою, Я землю осенял своею красотою, Я всех любил, на все склонял свой чуткий взор, Но мрак уж двинулся, и шел ко мне, как вор.

Мне стыдно плоскости печальных приключений, Вселенной жаждал я, а мой вампирный гений Был просто женщиной, познавшей лишь одно, Красивой женщиной, привыкшей пить вино. Она так медленно раскидывала сети, Мы веселились с ней, мы были с ней как дети, Пронизан солнцем был ласкающий туман, И я на шее вдруг почувствовал аркан. И пьянство дикое, чумной порок России, С непобедимостью властительной стихии, Меня низринуло с лазурной высоты В провалы низости, тоски, и нищеты.

Иди, иди, мой конь. Страшат воспоминанья. Хочу забыть себя, убить самосознанье.

Что пользы вспоминать теперь, перед концом, Что я случайно был и мужем, и отцом, Что хоронил детей, что иногда, случайно... О, нет, молчи, молчи! Пусть лучше эта тайна Умрет в тебе самом, как умерло давно, Что было так светло Судьбой тебе дано. Но где я? Что со мной? Вокруг меня завеса Непроницаемо-запутанного леса, Повсюду - острые и цепкие концы Ветвей, изогнутых и сжатых, как щипцы, Они назойливо царапают и ранят, Дорогу застят мне, глаза мои туманят, Встают преградою смутившемуся дню, Ложатся под ноги взыгравшему коню. Я вижу чудища за ветхими стволами, Они следят за мной, мигают мне глазами, С кривой улыбкою.- Последний луч исчез. Враждебным ропотом и смехом полон лес. Вершины шорохом окутались растущим, Как бы предчувствием пред сумрачным грядущим. И тучи зыбкие, на небе голубом, С змеистой молнией рождают гул и гром. Удар, еще удар, и вот вблизи налево, Исполнен ярости и мстительного гнева, Взметнулся огненный пылающий язык. В сухом валежнике как будто чей-то крик, Глухой и сдавленный, раздался на мгновенье, И замер. И кругом, везде - огонь, шипенье, Деревьев-факелов кипящий дымный ад, И бури бешеной раскатистый набат. Порвавши повода, средь чадного тумана, Как бы охваченный прибоем Океана, Мой конь несет меня, и странно-жутко мне На этом взмыленном испуганном коне.

Лесной пожар гудит. Я понял предвещанье, Перед душой моей вы встали на прощанье, О, тени прошлого!
– Простите же меня, На страшном рубеже, средь дыма и огня!

32. Рассвет

Медленные строки

Я помню... Ночь кончалась, Как будто таял дым. И как она смеялась Рассветом голубым.

Безмолвно мы расстались, Чужие навсегда. И больше не видались. И канули года.

И память изменяла, Тебя я забывал. Из бледного бокала Блаженство допивал.

И новыми огнями Себя я ослепил. И дни ушли за днями, И жизнь я вновь любил.

Не жизнь, а прозябанье В позорном полусне: Я пил без колебанья, Искал мечты в вине.

И вот хохочут струны, Бесчинствует порок, И все душою юны: Рассвет еще далек.

Смелеет опьяненье, И сердцу жизнь смешна. Растаяли сомненья, Исчезла глубина.

И крепко спят упреки. И манят вновь и вновь Подкрашенные щеки, Поддельная любовь.

И миг забвенья длится, И царствует вино... Но кто это глядится Сквозь дальнее окно?

Но кто это смущает Туманностью лица И молча возвещает, Что правде нет конца?

То чудится мне снова, В последний миг утех, Рассвета голубого Немой холодный смех.

И пляшущие тени Застыли, отошли. Я вижу вновь ступени, Забытые вдали.

И все, чем жил когда-то, Я снова полюбил. Но больше нет возврата К тому, чем прежде был.

Зловещая старуха, Судьба глядит в окно. И кто-то шепчет глухо, Что я погиб давно.

33. Дым

Мы начинаем дни свои Среди цветов и мотыльков, Когда прозрачные ручьи Бегут меж узких берегов. Мы детство празднуем, смеясь, Под небом близким и родным, Мы видим пламя каждый час, Мы видим светлый дым.