На мужчине были одни короткие домашние шорты, которые я бы назвала не иначе как обыкновенными трусами-боксерами.

Справа от мужчины оказалось полукруглое распахнутое окно с бордовыми занавесками. А рядом стояла широкая кровать с массивным каменным изголовьем, на котором были умело вырезаны лес, река, стая волков и огромная луна.

Я вообще впервые в жизни видела каменную кровать. Черно-серого цвета с белыми прожилками, она казалась ужасно холодной. Однако высокий белый матрас, ворох одеял и отглаженная, блестящая шелком простыня мгновенно устраняли этот мрачный эффект.

— Ты спал? — громко сглотнув, спросила я.

И скользнула взглядом по его обнаженному торсу. По бугрящимся мышцам, по четко очерченному рельефу загорелой, сияющей в свете камина кожи.

Снова сглотнула. В ушах застучал пульс. К щекам прилила краска.

Мне было ужасно стыдно, но взгляд то и дело норовил опуститься ниже.

Ранфер прищурился.

— Нет, я бегал, — возмущенно выдохнул он. Затем махнул рукой в сторону своей растрепанной постели и добавил: — А сейчас отжиматься начну. Смотреть будешь?

— Ага, — тут же кивнула я, широко улыбнувшись.

Оборотень закатил глаза, а затем склонил голову набок, снова взглянув на меня.

На дне кристально-голубых глаз мне снова почудились язычки газового пламени. По позвоночнику прокатилась легкая дрожь.

— Милая Лена, в таких случаях лучше не наблюдать, а присоединяться, — с мрачной улыбкой протянул он. А затем вдруг взял меня за руку чуть выше локтя и настойчиво повел к своей постели.

— Эй, ты что творишь?! — возмутилась я, пытаясь вырваться. Но бесполезно.

— А ты как думаешь? — бровь оборотня дерзко изогнулась. — Веду тебя отжиматься, конечно же.

Полные губы исказились в темной усмешке.

Я одновременно разозлилась и испугалась. А еще почувствовала, как после его слов внутри все загорелось. Словно роща, целиком объятая пожаром, сконцентрировалась у меня где-то в области под желудком. И нестерпимое тепло этого пламени ударило в голову.

— Отжиматься принято на полу, — процедила я, когда он подвел меня к кровати и мягко, но настойчиво толкнул на нее.

В последний момент я перестала сопротивляться, и у него это вышло очень легко.

— Я покажу тебе, как отжиматься на кровати, — дерзко улыбнувшись, проговорил Ранфер и поставил одно колено на простыню. — Там немного другая техника, но я уверен, лисичка, что тебе понравится.

После этих слов матрас прогнулся под весом его тела, и оборотень целиком накрыл меня собой.

Я слабо дернулась, прищурившись и плотно сжав зубы. Если засранец шутил, то шутка явно затянулась.

Но, несмотря на явную злость, которую я испытывала, даже занавескам в этой комнате было очевидно, что вырывалась я довольно вяло. Вон как покраснели. Да и как тут вырываться, когда ноги стали ватными, руки дрожат, а сама я дышу так тяжело, словно меня вот-вот сердечный приступ хватит?

Ранфер, несомненно, все это видел. И от этого его наглая ухмылка становилась все сильнее.

А еще он тоже глубоко дышал. За каких-то несколько секунд моего пребывания в этом помещении градус воздуха вокруг резко повысился, перейдя невидимую черту, после которой у меня в голове уже загорелся сигнал “Sos”.

Я видела горящие голубые глаза напротив, чувствовала вес тела Ранфера на себе. И, несмотря на всю абсурдность происходящего, мне это нравилось.

Меня вновь окутало его тонким, жгучим, как кубинский ром, ароматом. Я ощущала, как его мягкие волосы, упавшие вдоль лица, щекочут мою кожу. Чувствовала сводящую с ума близость его улыбающихся губ. И мне становилось наплевать, как я вообще оказалась в таком положении. Казалось, даже пой он мне непристойные частушки в этот момент, я бы все равно хотела его.

Хотела его.

Блин…

В этот момент Ранфер медленно склонился ко мне, оказавшись еще ближе, чем прежде. Дразня своим гипнотическим, диким и животным взглядом, скользящим по моим губам.

Я глубоко вздохнула и выдавила, сжав челюсти:

— Если ты сейчас же с меня не слезешь, я тебе глаза выцарапаю. А потом искусаю. Ты знаешь, что укусы лисы вызывают бешенство?

Брови оборотня взлетели вверх, но он не двинулся с места. А у меня было уже не так много сил на сопротивление.

Но нужно было держаться, несмотря на его дурацкое волчье-ведьмовское обаяние. В конце концов, я никогда не была сторонником случайного секса. Для меня в этом событии всегда было заложено нечто более глубокое. А Ранфер… явно сам не знает, чего хочет. С самого начала он действовал, не спрашивая меня ни о чем. Достаточно лишь вспомнить его метку, зачисление меня в академию, зеркало в комнате. Да даже то, что происходит сейчас, делается без моего разрешения. Как будто я выдала этому мужчине документ со своей подписью и штампом: “Заранее одобряю все, что ни выдумает предъявитель сего”.