Мое приданое.

Расставаться с накопленным за годы жизни в Ложе Тьмы очень не хотелось. Надежды на обруч бабушки могли не оправдаться, неизвестно смогу ли я его активировать, да и для того чтобы иметь собственное хранилище мне необходим росток серебристой друзы, а у меня его нет... А без хранилища обруч бесполезен... Слишком большой риск, слишком маленький шанс, но...

– Я дам тебе столько наполненных накопителей, сколько понадобится, Венс. Ты принесёшь мне обруч и я никогда не вернусь в нефритовую друзу изумрудов.
– твердо сказала брату.

– А как же ты...

«Как же ты выйдешь замуж? Кто возьмет тебя, такую...невзрачную, без поддержки друзы, без приданого?»

Недосказанное, но очевидное повисло в воздухе отложенным проклятьем. А во мне появилось теплое чувство благодарности к брату. За то, что хотя бы просто подумал об этом. Так давно никто не беспокоился за меня. Наверное, с тех пор как умерла мама.

Единственная дочь главы серебристой друзы аквамаринов, моя мать, была полной моей противоположностью.

Ее обожали, баловали и считали первой красавицей среди аквамаринов, а она обожала и баловала меня. Смутные, совсем детские воспоминания иногда приходили, принося с собой тихую печаль об утраченной семье.

Мама была уверена, что я ее точная копия, правда видели это сходство только она, да бабушка.

Бабушку я помнила хорошо. Серебристые косы уложенные короной, ресницы словно припорошенные снегом и тяжелый изучающий взгляд... Как, наверное, ей было тяжело, отдавать свою дочь замуж в другую друзу. Отказаться от единственной надежды на возрождение собственной, серебристой.

Мама вышла замуж очень поздно. Теперь то я понимаю, тянули, ждали - вдруг, да проявится в ком-то древняя кровь серебристых аквамаринов. Вдруг, да подарит судьба еще один шанс, возродить семью.

Не дождались.

Резиденция серебристой друзы, некогда сильной и богатой, превратилась в груду камней еще до рождения моей бабушки. Мне ничего не рассказывали об этом - слишком была мала. Лишь значительно позже, уже воспитанницей Ложи, я нашла упоминания о подобном наказании. Наказании за предательство правящей друзы, растянутое на века, распространяющееся на всех потомков.

Казнь главы. Лишение управляющего обруча. И запрет на проживание в собственной резиденции. Медленно, умирают кристаллы в подземном хранилище друзы. Отмирают один за другим ростки серебристого аквамарина, без подпитки живой силой эров. И стоит, ветшает многоярусная пирамида могильным памятником в назидание другим друзам. Пока не погибнет последний кристалл. И тогда, исчезнут защитные плетения ярусов и уже ничто не помешает сровнять с землей мертвые камни. Да. Правящая друза знает толк в наказаниях.

Теоретически, это медленное умирание призвано дать шанс. Искупить, смыть вину предков, заслужить прощение и вернуть обруч главы... Бабушкина друза смогла, да только поздно.

Не дождалось хранилище серебристой друзы, погибли последние кристаллы задолго до этого события. Растратилось былое богатство, ушли в другие друзы потомки серебристых аквамаринов, женились, выходили замуж, принимая чужую силу. Меняя свой цвет на цвета новой друзы.

Как моя мать.

Не имея ничего кроме своей искрящейся прозрачной красоты и легкого характера, мама сделала прекрасную партию. Вышла замуж за моего отца и никогда ни в чем не знала отказа.

Как это удалось девушке у которой кроме горстки реев и, абсолютно бесполезного при ее нищете, статуса ничего не было - для меня остается загадкой.

Яркий, красочный сон не хотел отпускать. Слышался шепот бабушки, тянулись объятиями призрачные руки матери. Но реальность в лице моего управляющего была настойчивей..

– Эри, хозяйка, проснитесь!

Лихорадочный шепот у моего уха напугал до холодного пота. Как я удержалась от крика, мне и самой было не понятно.

– Уже вечер?

– Нет. Только светает. Но не в этом дело. Эри, там, там какие-то люди, они связали охранников а все остальные спят и не просыпаются, эри!

– Что?

– Все спят, эри, - испуганно шептал Рух, - и Ваш хранитель спит и не просыпается.

Судорожно кутаясь в покрывало поверх ночной рубашки, отползла к краю повозки и приникла к щели прикрывающей вход ткани.

В сером предрассветном небе догорали последние звёзды. По серебристой от росы траве, утопая по щиколотки в утреннем тумане, плыли страшные рогатые силуэты.

– Вы их видите? Ведь правда, видите?
– стуча зубами то ли от холода, то ли от страха шептал Рух.
– Мне мамка рассказывала, про злых мертвецов, оживающих по ночам.

Тихий испуганный шепот в какой-то нереальной тишине спящего лагеря, пугал до дрожи.

– Глупости, Рух! Это люди, живые люди, - уверенно прошептала парнишке, сжав его ледяную ладошку.

В одном он был прав, бояться действительно стоило. По лагерю каравана уверенно, хоть и почти бесшумно шли незнакомцы. Незнакомцы с обнаженным оружием в руках.