В январе 2006 года поступила информация, что МИД наметил в ректоры Александра Николаевича Панова. Новость приободрила: Панов был моим старым знакомым, я с ним давно и плодотворно сотрудничал. Участвовал в его проводах на различные дипломатические посты за рубежом. Оппонировал ему на защите докторской диссертации в МГИМО (в 1994 году). Считал его человеком знающим и интеллигентным. Помнил, что именно он, получив назначение послом в Токио, предлагал мне должность генерального консула в Осаке.

Но были и сомнения. Незадолго до этого (в октябре 2003 года) через нашего приятеля, советника посольства России в Токио, мы получили приглашение А.Н. Панова посетить Японию в качестве его, посла, гостя. Что и сделали. Из-за своей стеснительности я на аудиенцию к Александру Николаевичу не напрашивался, только позвонил ему во время пребывания в Токио по телефону, поблагодарил за приглашение. А приятеля попросил организовать посольскую машину для проводов нас с Наташей в аэропорт. Посол неожиданно отказал, и в довольно резкой форме. Может быть, обиделся, что я действовал через посредника?

19 апреля 2006 года Ю.Е. Фокин зачитал письмо от заммининдел по кадрам о том, что МИД выдвинет на общем собрании ДА (31 мая) нового кандидата в ректоры – А.Н. Панова. То есть слухи материализовались в реальность.

18 мая 2006 года Ю.Е. Фокин передал мне поручение вести собрание по избранию нового ректора. Проинформировал о своей встрече с новым куратором Дипакадемии, первым заместителем мининдел А.И. Денисовым. На встрече А.И. Денисов якобы хвалил всех проректоров, кроме Лаптева, того ругал. В тот же вечер я пообщался с А.И. Денисовым на проводах коллеги-дипломата в Пекин. Андрей Иванович предложил пересечься до нашего собрания, сказал, что уже выслушал мнение Ю.Е. Фокина, но хотел бы узнать и мою оценку ситуации в Дипакадемии.

А спустя несколько дней ректор сообщил, что меня «освободили» от необходимости вести собрание, эта задача возложена на завкафедрой международного права «как на юриста». Я удивился этим «шахматным маневрам», но А.А. Иллюк разъяснил в чем дело: оказывается, двое моих коллег, проректоры В.Б. Лаптев и А.Ю. Рудницкий, резко воспротивились моей кандидатуре: проректору, мол, не положено. Другие грызутся за контроль над нефтяными скважинами и золотыми приисками, а у нас на кону оказалось ведение собрания трудового коллектива.

Главным направлением деятельности Дипакадемии являлись образовательные программы. Из новшеств в данный период был уже упоминавшийся выше переход с двухлетнего обучения на трехлетнее. А еще в 2001 году ректор, с подачи мидовцев, принялся создавать кафедру на факультете повышения квалификации. Факультет организует краткосрочные курсы для дипломатических работников всех уровней.

Первое же обсуждение данной темы на Ученом совете вылилось в перепалку. Заведующий кафедрой международного права ожесточенно нападал на план создания кафедры. Но в конце концов кафедру все-таки открыли.

Мое участие в преподавательской деятельности сводилось главным образом к лекциям на Высших дипломатических курсах (для вновь назначаемых послов, посланников, генконсулов, представителей в международных организациях). Неизменно выступал я с первой лекцией в день открытия курсов и всегда на одну и ту же тему «Тенденции мирового развития в начале XXI столетия».

Выступал по-разному, иногда оставался доволен собой, в других случаях переживал, что говорил тихо или неубедительно, слишком быстро или чересчур нескладно и проч. Но, как правило, лекции хвалили коллеги, присутствовавшие на них, слушатели курсов (вслух или в письменных отзывах об учебе в Дипакадемии).

Кроме того, на кафедре внешней политики и международных отношений я вел спецкурс по тенденциям мирового развития в XXI веке. Пытался договориться о чтении лекций для общего потока слушателей, но завкафедрой только разводил руками, сетуя, что нагрузки не хватает кафедральной профессуре.

Что касается Наташи, то она читала лекции для иностранных слушателей и руководила факультативным семинаром по проблемам АТР. Весной 2003 года мы с женой возглавили госкомиссию по защите дипломов бакалавра в Российском университете дружбы народов (РУДН). Защищались представители самых разных стран – Бразилии, Ирана, Ливана, Гвинеи-Биссау и т. д. Практически все произвели самое благоприятное впечатление. Отлично говорили по-русски, хорошо соображали, демонстрировали отличное знание предмета. Ребята и девушки явно сами готовили дипломы, причем с полной ответственностью. Я даже позавидовал – в Дипакадемии среди слушателей имелось немало слабаков.

В июне того же года мы в очередной раз убедились в этом, принимая госэкзамены в Дипакадемии. Особенно удивил парень из Белоруссии, которого нам рекомендовали как образцового слушателя, отличника. Он заявил на экзамене, что отношения России и Белоруссии с США являются образцом стратегического партнерства, между сторонами все идет гладко и хорошо. А вот с Китаем у России сотрудничество не получается, Пекин к нему не готов. В реальной жизни все происходило с точностью до наоборот: с Вашингтоном у Москвы, и тем более у Минска, нарастали трения, а с Пекином отношения крепли день ото дня. Мы указали на эти очевидные обстоятельства, но парень упрямо продолжал отстаивать свою правоту. Получив от комиссии «четверку» (вместо вполне заслуженной «двойки»), побежал подавать апелляцию.