— Ребята! — воскликнул Борис. — Вы слышали? Алиса будет у нас в гостях!

Фима Королев уже собрал своих божьих коровок в спичечный коробок, выпрямился, узнал Алису и сказал самым спокойным голосом:

— Привет, Алиса. Я без тебя немного соскучился.

— Здравствуй, Фима, — сказала Алиса.

— Вы знакомы? — у Юльки чуть глаза на лоб не вылезли.

Остальные тоже удивились.

— Я до некоторой степени её спаситель, — сказал Фима.

Алиса нахмурилась, чтобы он промолчал, но Фима не понял знака.

— Я ей помог бежать в одной пижаме из сумасшедшего дома. Через забор. За нами гнались восемь санитаров со смирительной рубашкой и один профессор.

— Эх ты! — сказала Алиса и отвернулась от него.

— Трепло! — сказала Юлька.

— Я не шучу, — возмутился Фимка. — Колька Сулима может подтвердить. Там ещё англичане были… А вот и Сулима. Сулима, ты Алису узнаешь?

Сулима стоял в дверях.

— Привет! — он подошёл к своему столу, положил портфель, потом сказал:

— Здравствуй, Алиса. Здравствуй, Юлька. Я ещё позавчера додумал, что ты к Грибковым идёшь.

— Сулима, — вмешался Фима Королев, — подтверди, что Алиса из сумасшедшего дома сбежала.

— И не подумаю, — сказал Сулима.

— Спасибо, — сказала Алиса.

— Не за что. Зачем же меня благодарить, если я сказал, что считал нужным. Хорошо, что ты будешь у нас учиться.

Фима был так расстроен предательством друга, что его красные щеки стали малиновыми. Благородная Катя Михайлова сказала ему:

— Ты низкий человек, Ефим, я давно это за тобой замечала.

Юлька наклонилась к Алисе и прошептала на ухо:

— Значит, ты с одним Колей уже знакома?

— Я и сама не знала, — сказала Алиса.

Она села рядом с Катей Михайловой на свободное место.

— Тебя, наверно, спрашивать не будут, — сказала Катя. — У тебя и учебника нет.

Ребята со всех сторон смотрели на Алису. Всегда интересно, если в классе новый человек, а тут ещё странное заявление Фимы Королева, вообще-то трепача и выдумщика, но не до такой же степени, чтобы просто так сказать про новенькую, что она сбежала из сумасшедшего дома.

Зазвенел звонок, и сразу вошла Алла Сергеевна, англичанка, которая была и классной руководительницей. Она положила журнал на стол и сказала:

— С сегодняшнего дня в классе будет заниматься Алиса Селезнева. Где Алиса?

Алиса встала.

— Я надеюсь, что вы уже познакомились?

— Фима Королев с ней ещё позавчера познакомился, — сказал Боря Мессерер. — При драматических обстоятельствах.

— Выяснение этих проблем мы оставим на свободное время, а сейчас перейдём к уроку.

На дом задавали длинный текст о Лондоне с массой новых слов, и Алла Сергеевна сразу вызвала Фиму Королева. А у Фимы голова была занята совсем другим, он начал читать, на второй фразе завяз, засох и завертел головой, надеясь услышать чью-нибудь подсказку. Но подсказывать было некому. Мила Руткевич не подсказывала принципиально. Юлька была на Фиму зла, а другие, которые могли бы подсказать, ещё не включились в урок — смотрели в окно, где летали скворцы, раскрывали книжки, глазели на Алису, думали о своих делах…

— Ну что же, Королев? — спросила Алла Сергеевна ангельским голосом. — География Лондона вам мало знакома?

Сказала она это, разумеется, по-английски, и Королев, который все внимание ухлопал на то, чтобы услышать подсказку, ничего не понял и сказал «да». Он вообще считал, что с учителями лучше всего сразу соглашаться.

— Кто поможет Королеву? — спросила Алла Сергеевна.

Мила Руткевич, разумеется, подняла руку, потому что она всегда и все знала. Она была из таких отличниц, про которых говорят, что они с первого класса нацелены на золотую медаль. И учителям даже неудобно было ей ставить четвёрки. Её вызывали реже всех в классе — что вызывать, если она и так все знает. Иногда учителя приберегали Милу на закуску: вот, например, попадётся трудная задача или формула, никто не знает, тогда можно сказать: «Руткевич»

— и Руткевич тут как тут. А если уж Руткевич не ответила, значит, можно никого и не спрашивать. Вот и сейчас — Руткевич подняла руку, но Алла её вызывать не стала, а спросила:

— Ну, а ещё кто-нибудь?

Алиса в это время сидела и читала текст без словаря, будто для собственного удовольствия, хотя, как известно, тексты в учебнике ни один человек не читает для собственного удовольствия.

— Садовский, — сказала Алла, — ты сегодня задумчивый. Может, расскажешь нам о Лондоне?