По мнению автора, рассказ является альтернативным эпилогом бессмертной Поэмы Венедикта Ерофеева. Повторное и внимательно-осторожное прочтение Поэмы явилось побудительным мотивом к созданию элегии в прозе. Без претензий на конкуренцию и без глупых попыток «затмить» знаменитое произведение.
In Vino Veritas?
Элегия в прозе
Бессмертной поэме посвящается
Они сидели друг против друга. Их разделял только стол, заставленный пустыми бутылками, между которыми громоздились банки из-под дешёвых консервов. Табачный туман дополнял картину двухнедельного праздника. Он поднял глаза и постарался сфокусировать взгляд на лице Чёрного человека. Тот ласково улыбнулся и протянул наполовину пустой стакан. Он отвёл руку от своего лица:
– Нет, так жить нельзя! – подумал Он и ударил Чёрного человека в правую бровь.
Чёрный человек удивился, но, кажется, совсем не обиделся, а только поставил наполовину полный стакан на стол и растворился где-то под потолком, около люстры. Сизый туман начал сворачиваться в рулон и удавом вползать в форточку. Он подумал, что форточка похожа на Кротовую нору, огляделся по сторонам и попробовал подняться со стула. Первая попытка получилась неудачной – ступни не находили точку опоры. Второй попытки не было вообще, потому что в комнату осторожно, на цыпочках, вошёл огромный, пегий кобель, который, извинившись, сел за стол и налил себе полный стакан водки. Ему тоже пришлось налить себе в стакан, но только политуры, так как водки уже не осталось. От вида вязкой жидкости стало тошно.
– А почему не коньку? – недоумённо спросил Кобель.
Он опустил глаза и вдруг увидел, что на столе стоит непочатая, бутылка дорогого, французского коньяка и удивился. Он точно помнил, что не покупал коньяк из-за дороговизны последнего. Кобель поплыл в воздухе, постепенно обретая силуэт Чёрного человека. Ситуация становилась критической. Чёрный человек оставался прежним, лишь черты его лица отдавали «псиной». Стараясь сохранять достоинство и превосходство человеческого рода, Он молча поднял и, не чокаясь, выпил стакан политуры, закусил кусочком плавленого сырка и снова поднял глаза на своего собутыльника. Липкий страх потёк от затылка до копчика. Воротник удавкой сдавил шею. Он с силой закрыл глаза и через минуту снова открыл. Ничего не изменилось – стул был пуст. Как же так? Обиделся и ушёл? Ну и ладно…… Дверь в комнату приоткрылась, и из-за неё пахнуло весенней свободой.
Конец ознакомительного фрагмента.