Всхлипнула, почувствовав под собой холодное покрывало, и отпустила щиты. Они лопнули, как натянутые до предела струны. С легким «дзынь» (хотя может, мое воображение сыграло дурную шутку), за которым в меня хлынули чувства. Как цунами окончательно сбивая меня с пути, сметая, поглощая, выпивая без остатка.

Желание. Такое жгучее и невыносимое растекалось по всему телу, будоражило и заставляло закипать мою кровь. Кожа стала безумно чувствительной, хотелось завернуться в покрывало, лишь бы не чувствовать себя такой обнаженной, и одновременно потереться об него, чтобы ощутить легкую ласку. А может, не только легкую.

Грудь ныла, острые вершинки сосков терлись о ткань бюстье, напряжение сгустилось внизу живота: я осознала это с примесью изумления и стыда. Каждое прикосновение приносило только мучение…

Прикосновение?!

Жесткие пальцы лишили меня обуви и заскользили по моей стопе выше, к пульсирующему порезу.

— Нет, - вскрикнула я, когда он сорвал пластырь и надавил на ранку. Хотя не была уверена, что мои губы вообще что-то произносили, настолько слабой я сейчас себе казалась. Слабой и беззащитной.

— Пожалуйста, - всхлипнула, не понимая, чего хочу, а чего нет. И к чему все это…

Острый коготь вошел в порез, и меня подкинуло вверх. Теперь я точно закричала. От боли, от ощущения беспомощности. Кричала так, что окончательно охрипла. И пока лезвие когтя не сменилось… Поцелуем!

От прикосновения сухих губ к ранке меня подбросило снова, но на этот раз от неожиданности и… Я даже сама себя боялась признаться от чего еще! А когда язык прошелся по порезу все мысли во мне просто закончились. От макушки до кончиков пальцев ног прокатилась жаркая волна, прокатилась и сосредоточилась внизу живота. Распаляясь и распаляя. Меня выгнуло дугой на покрывале.

Что я там говорила про раствориться?

Я уже не чувствовала: где я, а где он. Что я там вообще говорила? Думала?

Руки скользнули выше, поглаживая нежную кожу на внутренней поверхности бедра, и во мне все взорвалось. Я вскрикнула, но уже не от боли, а от наслаждения. Такого яркого. Резкого. Острого. Какого ни разу не испытывала в своей жизни.

Темнота перед глазами начала набирать свет и яркость, словно солнце всходило на горизонте. С огромным трудом, но я разлепила веки, чтобы обнаружить себя в совершенно незнакомой комнате.

В незнакомой спальне.

На незнакомой кровати.

С задранной до бедер юбкой, наверняка, открывающей много всего.

На сбитых влажных простынях…

Правда кое-что знакомое все-таки было. Точнее, кто.

В кресле возле постели застыл Ладислав Берговиц. Холодный и далекий. Стоило мне повернуть к нему голову, как в меня вонзили сканирующий взгляд, от которого загорелись щеки.

Еще слабыми руками я отдернула юбку и хотела спросить, что вообще случилось, но ящер меня опередил и гневно поинтересовался:

— Почему вы не рассказали?

И взглядом приложил так, словно я была виновата как минимум в мировом кризисе, набирающем обороты. А так как я не считала себя виноватой (по крайней мере, в том, что подхватила простуду, когда спасала его дочь), то и оправдываться не собиралась.

Еще бы понять, в чем меня обвиняют.

— О чем?
– спросила напрямик.

— О том, что вас пометила шэма.

— Что?!

Так! Мне нужно прочисть уши или окончательно прийти в себя. Потому что от дурацкого вируса у меня, кажется, начались слуховые галлюцинации, а если вспомнить, как совсем недавно я стонала, кричала и выгибалась от ласки ящера, не только слуховые. То есть крыло меня знатно, но к счастью, это прошло.

Прошло же?

Я попыталась приподняться, но на меня вновь накатились темнота и слабость, заставляя меня рухнуть обратно на кровать.

С одной-единственной мыслью.

Я в постели Ладислава Берговица.

Осознав всю абсурдность положения, в которое попала, не удержалась от смешка. То ли это истерика, то ли во мне начал просыпаться сарказм.

— Что вас развеселило?
– спросил ящер.

— Многие девушки отдали бы руку на отсечение, чтобы оказаться на моем месте, - ответила честно.

— Но не вы?

Вопрос сбил меня с толку, заставил снова утонуть во взгляде Берговица, в котором гнев сменился интересом. От этого взгляда захотелось натянуть юбку до самых стоп: увы, она была в принципе длиной до колен и отказывалась сильно натягиваться.

— Потому что вы мой босс.

— Не вы ли недавно заявляли, что ваш босс - моя дочь?

Я вообще много всего заявляла, чего только в горячечном бреду не наговоришь. Вот же…

Ситуация в точности копировала ту, что случилась в день собеседования. С одной единственной, но значительной разницей - тогда меня расплющило от сильных эмоций гостя Берговица. Еще и с поправкой на то, что я давно не использовала дар. Сегодня у меня такой отмазки не было. Несмотря на температуру, я тренировалась каждый день всю неделю, держала щиты и просто свалилась под ноги Берговицу. А потом…