Итак, здесь, на задворках Саксонии, Лютер начал преподавать в университете – и скоро оказался занят по горло. Некоторые полагают даже, что Штаупиц специально загрузил его обязанностями, желая отвлечь таким способом от мучительных Anfechtungen. Высокообразованный, талантливый и яркий, Лютер был здесь нарасхват: обязанности его все росли. В 1514 году он сделался проповедником в городской церкви Виттенберга. Викарием Виттенбергского монастыря он уже был, но в 1515 году Штаупиц назначил его викарием еще одиннадцати монастырей, которые Лютеру следовало теперь регулярно посещать и надзирать за ними. В письме к другу Лангу осенью 1516 года Лютер так описывал свои труды:

Быть может, самым важным прозрением Лютера в эти два года, когда он читал лекции о Псалтири (1513–1515), стало то, что единственный способ читать слово Божье – смотреть на то, что скрывается за словами. Читая Писание поверхностно, формально, мы упускаем самое главное – Бога. Прочесть слова на странице – на это способен и дьявол; но лишь жаждущим истины Бог открывает то, что видит Сам – ту истину, что таится в этих словах и вокруг них. Именно этот сверхрациональный элемент придает словам их контекст и глубинный смысл. Фарисеи и прочие законники держались за букву закона; однако, чтобы читать не просто слова, сказанные Богом, а слово Божье, необходимо получить от Бога откровение – а это, в свою очередь, требует глубокого почтения, неослабного внимания и молитвы. Читая слово Божье любым иным способом, мы упускаем скрытую в нем духовную истину – а значит, чтение становится бессмысленным.

Делая эти наблюдения, Лютер, несомненно, задумывался о бесчисленных часах, что сам он и другие монахи проводили за ежедневным чтением и пением псалмов, иной раз повторяя их с чувством и осмысленностью канарейки или попугая. Лютер чувствовал: это не просто неверно – это ожесточает сердце и мешает ему воспринять глубинный смысл. В каком-то смысле это кощунство – так бездумно читать слово Божье. Его нужно воспринимать сердцем, всем своим существом. Даже сатана в пустыне безошибочно цитировал слова Бога, обращенные к Иисусу, – но что это было, если не изощренное богохульство? Читать Писание, не вступив в присутствие Бога, не испросив у Бога понимания этих слов, – значит поступать не лучше дьявола.

В это же время Лютер размышлял о том, что пребывание в Церкви Христовой неизбежно требует от верующего вступления в духовную битву. Он хорошо помнил: до IV века, когда император Константин официально объявил Римскую империю христианской, множество мужчин и женщин страдали и умирали за веру – и верил, что эти страдания и битвы продолжаются и теперь, и будут продолжаться до самого Христова пришествия. Сейчас, говорил он, борьба идет в стенах самой Церкви – борьба с теми, кто искажает учение о Боге и глубинный смысл слова Божьего. Прежде враги обитали вне Церкви, но теперь пробрались в Церковь, даже заняли высокие посты. Позднее Лютер называл таких «нечестивыми прелатами» [65] . В борьбе с ними тоже приходится страдать, но это страдание за правое дело. Всякий, кто желает следовать за Христом, не должен страшиться страданий во имя Его – в чем бы они ни состояли. Мысль, что можно стать добрым христианином, просто набив себе голову, как сундук, знаниями, не просто неверна – это дьявольский соблазн. Именно за это Христос клеймил фарисеев: они знали Тору вдоль и поперек, но не жили так, как сами учили. Христианская вера – дело не ума, но сердца и всего человека. Отводить ей лишь чердак учебы и знаний – значит ничего в ней не понимать. Сам Лютер ясно это понимал – и подчеркивал в своих лекциях.

Уже в 1513 году Лютер был убежден, что Церковь Христова испытывает предсказанный в Библии упадок, – процесс, который закончится явлением антихриста и битвой его со святыми Божьими. В этом вопросе на Лютера влиял в основном блаженный Августин, однако чувствовалось и влияние святого Бернарда Клервоского. Бернард, причисленный к лику святых всего через двадцать лет после своей смерти, в 1153 году, учил, что в истории Церкви сменят друг друга «три века». Первый – эпоха мучеников, когда христиан гнали и убивали за веру; второй – эпоха еретиков, когда сами христиане исказят церковное учение; а третья и самая ужасная эпоха начнется в последние дни, когда Церковь настолько падет и развратится, что из нее восстанет антихрист. Лютер считал, что сейчас Церковь входит в эту третью, последнюю стадию. Торговля индульгенциями глубоко его возмущала; не раз он говорил об этом своим студентам. Он был убежден, что такое злоупотребление церковной властью – ясный признак последних времен, о которых говорил Христос. «На мой взгляд, – говорил он, – продажа индульгенций – это одно из тех безумий и извращений, которые Евангелие от Матфея называет в числе признаков последних дней» [66] .

Начиная с 1513 года, в своих библейских лекциях Лютер нередко критиковал принятые способы чтения Библии или деяния Церкви, не согласные с библейским учением; однако он не стремился привести свою критику в систему и вступить с Церковью в бой. Подобно Эразму и другим критикам Церкви, он высказывал свое мнение смиренно, в надежде помочь и другим увидеть то, что видит сам. Быть может, еще одна причина того, что огонь речей Лютера не разгорался до 1517 года, – в том, что до этого года у него, так сказать, не было богословского пороха для стрельбы. Порох этот нашелся в мистическом прозрении, которое сам Лютер позже назвал «опытом клоаки». Лишь тогда свет с небес озарил его и помог увидеть то, что прежде скрывалось во тьме.

В 1512 году в Виттенберг переехал еще один важный герой нашей истории. Это был Георг Буркхардт, более известный как Спалатин – один из кружка гуманистов Эрфуртского университета, оказавших на молодого Лютера большое влияние.

Спалатин отличался таким талантом и личным обаянием, что в 1509 году его рекомендовали Фридриху Мудрому в качестве наставника для его племянника. Брат Фридриха герцог Иоганн (известный также как Иоганн Твердый) много лет спустя, после смерти Фридриха, унаследовал его курфюршество, а за ним, после его смерти в 1532 году, стал править сын его Иоганн Фридрих I (он же Иоганн Великодушный); все три курфюрста сыграли важную роль в жизни Лютера. Что же касается Спалатина, он быстро завоевал и глубокое уважение, и высочайшее доверие Фридриха. В 1512 году Фридрих назначил его своим библиотекарем и поручил ему важнейшую задачу – создание библиотеки нового университета. Со временем Спалатин сделался личным капелланом и секретарем Фридриха, так что в конце концов все дела Фридриха начали проходить через его руки.