Уходят достаточно далеко от офиса. Видимо он и обо всем успел подумать. Минут через десять Андрей заводит ее в небольшой, но изысканный домик. Все здесь поражает роскошью и стилем. Красиво. Она часто по работе сталкивалась с арендой, но такого пока не видела.

Гостиная в светлых тонах от бежевого до перламутрового оттенка. Мебель дорогая и изящная.

Таня замирает на пороге в странном желании сбежать, не смотря на ноющую потребность в стоящем рядом мужчине.

Понимая по ее взгляду, что Таня сейчас сбежит, Андрей поймал ее за талию почти у двери. Прижал к себе напряженной спиной, уткнувшись лицом в волосы, жадно вдыхая любимый запах.

— Не уходи, девочка моя хорошая, Танечка, останься со мной — ты мне нужна, — его голос срывается от переизбытка эмоций. В нем мольба смешана с острой жаждой.

Она замирает. Андрей не дышит, отсчитывая удары сердца. Раз, два, три… семь. Девушка в его руках обреченно вздыхает — она сдалась в той борьбе, что шла внутри нее. Чувства взяли верх над чем? Над разумом? Над страхом?

Андрей тоже вздыхает следом, облегченно. Не чувствуя больше сопротивления, его руки начинают скользить по ее телу. От сознания того, что она здесь, захватывает дух. он может делать с ней все, что хочет, все, что уже проделывал ни раз в своих фантазиях.

Сколько он мечтал об этом? Шесть долгих недель с их знакомства, которые казались царством льда без нее, без ее жизнерадостности, без ее искренности и без этого дурманящего взгляда.

Как он решился приехать? Андрей сам с трудом понимал. Вот он сидит в своем кабинете. Рядом зачитывает ему финансовый отчет его подруга и руководитель финансового отдела Настя. Он слушает ее вполуха. Мысли лишь о той единственной, кого он хочет сейчас видеть и слышать. С ними в кабинете Никита и Иван. Сам Воронцов стоит у панорамного окна на всю стену, сложив руки на груди. Настя за столом для посетителей, Никита, его помощник напротив, зато Иван развалился в кресле генерального директора. Совести у него нет. Андрей замечает это и улыбается. Начинает прислушиваться и замирает в полном шоке.

— Наш генеральный после поездки на юга изменился не в лучшую сторону, — хорошо поставленным деловым голосом вещает она, словно и правда зачитывает отчет, — за ним обнаружены такие не бывалые раньше эмоции, как задумчивость — десять раз за два часа, витание в облаках — порядка миллиона раз за предыдущую неделю, глупые улыбки — в пределах ста килограмм в день, мечтательность — практически ежеминутно. По всем вышеперечисленным параметрам, Воронцов Андрей Александрович не может исполнять обязанности гендиректора компании до разрешения своих личных проблем. Согласны со мной? Голосуем, господа. Кто за? — руки поднимают трое, а Андрей, наконец, поднимает челюсть с пола. — Решение принято единогласно.

Перед Ником открыт ноутбук, в котором он что-то печатает.

— Чем ты занят? — любопытствует он, понимая, что эти действия связаны с речью Насти.

— Заказываю вам билет до Геленджика, Андрей Александрович, — напыщенно отвечает помощник, абсолютно игнорируя его изумленный взгляд.

— Значит так, да? И с чего вы решили, что я вас послушаю?

Настя нежно улыбается.

— С того, что там вас ждет ваша Герда.

Полное онемение, которого с ним никогда не случалось. Открыл рот что-то ответить и закрыл. Друзья были единственными, кто знал об этой его слабости — проболтался в очень сильном подпитии. Надо отдать должное, не смеялись — поняли. До этого дня не упоминали ни разу.

Герда… за последнее время он действительно все чаще напоминал себе замороженного мальчика. Друзья немного неправильно интерпретировали его «подвисания», как говорит Иван. То есть были среди них и мечтательные, но многие связаны с этими его нелепыми детскими страхами.

Ника вернулась из Турции, и Андрей надеялся получить определенную долю тепла, но почему-то наткнулся на странное безразличие. Внешне всё практически идеально, как всегда. Секс даже был вроде бурный. Почему тогда ему они оба кажутся замороженными? Ника — приторно-сладкая клубничная мороженка, а он — скучный и до безобразия простой ванильный стаканчик. Нелепое сравнение, но подходящее к ситуации.

Он не почувствовал ничего, занимаясь любовью, в кавычках. Ни от нее, ни от себя. И чем больше проходило времени, тем хуже становилось.

Кажется он опять подвис. Друзья смотрели выжидающе.

— Ты летишь? Цигель.

Дрожь прошла по телу. Улететь к ней? Без предупреждения? Не решив вопрос с Никой? Как она встретит его? Готова ли будет пожертвовать дружбой?

У Насти на столе завибрировал телефон, и зазвучала знакомая мелодия. «My all». Та самая песня. Минусовка, без слов, но он будто заново слышит ее голос. Он даже помнит слова. А главное — ее чувства, она готова была в тот вечер остаться с ним.

Видя его реакцию, Настя не торопится отвечать на звонок.

Он помнит все до мелочей: ее тело в своих руках, ее нежную кожу на затылке, где он касается ее губами, и на плечах. Ее грудь, которая едва касается его рук под ней. Ее ножку на своей талии. И прекрасный голос, сообщающий ему, что она готова все отдать за ночь с ним, рискнуть жизнью, чтобы чувствовать его рядом. И в ее словах нет ни толики фальши — чистая правда. Каждая строчка песни.

Андрей открывает глаза, замечая, что Настя прижимает пальчик к губам, давая знак парням молчать. Уж она-то знает, о чем песня — не зря поставила себе на гудок.