— Не налегай сильно, если не хочешь остаться спать тут, — она в который раз закатила глаза, а Малкольм только рассмеялся. — Знаешь, я с этой штукой, — он ткнул пальцем в сторону фляжки, — совсем не дружу, а ты так залихвацки пьешь, — саркастично заметил кэп, — что у меня появились подозрения, будто на Земле мисс Каррингтон не такой ангелок, каким выглядит в космосе.

— О, — Джини вновь заправила за ухо прядь волос, — ты считаешь, что я похожа на ангела? — она приподняла брови, а уголки губ подрагивали в улыбке. — После всего, что я тебе говорила? — Джини вновь пригубила виски, в этот раз действуя медленнее. Нет, она совсем не была любителем алкоголя, как предположил Мэл, но Коллекционеры, близость Банадае, на которой — она теперь ничему не удивится — возможно, скрывались легионы жестоких тварей и, как ни странно, близость капитана, с которым ей пришлось находиться на одном корабле, из-за чего даже не удавалось расслабиться, просто были слишком серьезным для нее испытанием. Ей вдруг захотелось забыться. Хоть на один вечер испытать алкогольное опьянение, которое притупит ощущения и доводы разума. Проблемы не решатся, но Вирджиния нуждалась в передышке от них. — А тебе много и нельзя, если не хочешь потом лечиться, — глубокомысленно заметила Джини. — Думаю, Джер вводил тебе анестетики, а их лучше не перебивать убойной дозой алкоголя. Так что, — она расплылась в улыбке, по ощущениям уже довольно пьяной, — это все почти что одной мне. И плевать я хотела на последствия. Хотя бы сегодня, — со вздохом закончила она, протягивая Мэлу фляжку.

Капитан задумчиво глянул на протянутый алкоголь потом на раскрасневшуюся ученую. Наконец, он вздохнул, взял фляжку в руки, отпил и поморщился.

— Сейчас бы шоколаду, — сипло выдохнул Мэл, в глотке сильно, но приятно жгло. — Держи, — капитан вернул тару и осторожно откинулся на спинку стула, расслабившись. — Слушай, а как так вышло, что ты решила посвятить себя биологии?

Джини последовала примеру Мэла и подвинулась так, чтобы сесть к стене, прислонившись к ней спиной. Она взвешивала все «за» и «против» того, чтобы рассказывать капитану правду. Вирджиния поднесла к губам фляжку, сделав глоток, а через несколько секунд еще один. Для храбрости.

— Когда я была маленькой, мы с родителями полетели до Сатурна. У папы начался отпуск, и он сказал, что я просто обязана увидеть те прекрасные кольца, — Джини грустно улыбнулась. — На наш корабль напали наемники. Они хотели получить груз, который перевозили на том судне. Отец решил погеройствовать, вспомнив, что он офицер… — она провела рукой по волосам, чуть взлохматив их на макушке. — В тот день я потеряла обоих родителей. Отца застрелили сразу, а маму следом, как только она бросилась к нему. У родителей не было близких родственников, потому до шестнадцати лет я прожила в приюте. Я поклялась, что буду спасать жизни людей, чего бы мне это не стоило. Чтобы больше не стоять в стороне, не зная, как помочь. Школу я закончила экстерном, выиграла грант, а после получила государственную стипендию и пошла на медицинский факультет. Уже в процессе обучения я поняла, что врачи не всесильны, — она усмехнулась. — Они лечат, да, но мне хотелось чего-то другого. Я хотела мыслить масштабнее. Мной овладела идея создать нечто, способное помочь миллионам, чем изо дня в день жить с мыслью, что ты спас лишь единицы, остальным позволив умереть. Я справилась с программой в два раза быстрее сверстников и поступила в институт микробиологии, мечтая создать лекарство для людей. А потом меня заметила Нариса. Так я попала в их команду. Меня до сих пор держат за разнорабочего, но я не возникаю, поскольку все равно чувствую себя частичкой общего дела, — она замолчала, скосив глаза на Мэла и пытаясь понять его реакцию, но лицо капитана, казалось, ничего не выражало.

— Наемники так близко к Земле, — покачал он, наконец, пораженно головой. Хотя в те времена даже на холодной и скучной Луне существовала преступность, которая впоследствии перенеслась в далекий космос. Малкольм отвел взгляд, смотря куда-то в сторону, будто о чем-то размышляя. — Если честно, я предполагал, что ты семейная бунтарка, — кэп ухмыльнулся и вновь посмотрел на Джини. — Знаешь, дочка богатеев, которые хотели сами твою жизнь построить, а ты им показала неприличный жест и пошла в науку… Да, глупо звучит, — усмешка вышла кривой. — Придется Джеру пять кредитов переводить. Да, да мы поспорили, — Малкольм быстро поднял перед собой руки, видя замешательство на лице Джини. — На самом деле, какой-то частью мозга был уверен, что продую. Консерва, а ведь я куда лучше него разбираюсь в людях. Пусть док такой из себя весь серьезный, но мнение у него о людях куда лучше, — на мгновение он задумался. — Может, потому он часто является внештатным голосом рассудка для многих. И кстати, это ему мы обязаны этим виски, — Мэл приподнял брови, многозначительно глядя на фляжку. — Джер думает, я не знаю про его вечерние «полстакана» и то, где он прячет основную бутыль, откуда сюда и наливает, чтобы безнаказанно глотать в медотсеке. Но, надо признать, док молодец, что стащил из той контраб… сделки большую бутылку. Они нас хотели облапошить.

Джини улыбнулась.

— Я догадывалась, что вы промышляете контрабандной торговлей. Так что можешь так резко не прерывать слова, Мэл. Будем считать, что алкоголь и анестезия, наконец, развязали тебе язык. А что касается меня… да, я живу одна уже довольно давно. Ну, если, конечно, не считать Феликса, а с недавних пор еще До и Мэла, — она вдруг рассмеялась. — Наверное, мне стоит попросить у тебя прощения, — она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц, — не думала, что еще когда-нибудь тебя увижу, и придется к имени Мэл добавлять человек он или собака. Не всегда удобно, — усмехнулась она. — Но ты должен признать: сходство у вас фантастическое, — закончила Джини с широкой улыбкой.

— Признаю, — наигранно серьезно заявил Малкольм, тут же поправляя прическу. — Он такой же обаятельный. Но знаешь, — губы его тут же расцвели в улыбке, — приятно осознавать, что я произвел на тебя такое — пусть и негативное — неизгладимое впечатление. В честь меня собак еще не называли. Обычно что-то вроде: «Эй, засранец, этот нож у меня специально для таких, как ты!» Есть еще одна леди с Аббреи — местная воротила — она меня так сильно любит, что надгробный камень заказала и установила у одной ямы на кладбище домашних животных. Она дико визжит, когда узнает, что я в очередной раз пришвартовался на ее планетке и веду дела с местными, — Мэл задумчиво отвел взгляд, изображая мучительную работу мысли и стуча указательным пальцем по губам. — Не надо было все-таки срывать ее сделку и уводить из-под носа большую сумму кредитов. Но зато эта престарелая дама всегда думает обо мне. Ах, Джини, без левых дел не проживешь в наше время. Если по-честному, то наши персоны не особо любит Союз, поэтому ни под какие программы по развитию малого бизнеса нас не берут. Полностью кормимся сами и ремонтируемся тоже. Хлоя и Илья — частые гости планетарных свалок, где столько добра, что удивительно, как Союз еще не просек про полезность и дешевизну свалок. В космосе хоть и сложно порой, но, — он туманно улыбнулся, словно влюбленный, — здесь ты узнаешь себя и учишься узнавать людей. А если повезет, как мне, то у тебя появляется настоящая семья.

— Не задавайся особо, — улыбнулась Джини. Почему-то ей было сейчас так комфортно, подобного она уже давно не испытывала. Приятное тепло растекалось по венам, а голова чуть кружилась. — Похоже, это мой способ бороться со злостными порывами своей души. У меня был одногруппник в одном из институтов, пухленький и рыжий, — она рассмеялась. — Думаю, ты догадался, что его звали Феликсом. Я купила себе рыжего кота, просто чтобы не убить парня, — она снова отпила из фляжки. — Расскажи мне о Малкольме Кэмпбелле, — склонила она голову, с улыбкой глядя в глаза мужчины.

— Н-да, умеешь ты спускать с небес, — произнес Мэл, впрочем, совсем не расстроившись. — А что на счет Малкольма Кэмпбелла… ну, я — это я. Родился и рос на Земле, учился в университете, но кинул это занятие и выиграл свою «Крошку» в карты у одного старого капитана, — пожал он плечами. Как правило, Мэл не особо любил болтать о себе, хоть такая дисциплина шла в его учебной программе отдельно, и Мэл точно знал, как правильно о себе рассказать, чтобы будущий начальник взял на работу. Но вот так, в домашней обстановке, с девушкой… Он ненадолго запнулся, размышляя над тем, что стоит говорить, а что нет. — Моя семья была уважаемой в правящей партии Союза, я как раз таки относился к «золотым детям», которым отрыта дорога в любую точку мира и вакуума. Школы любили бороться за таких детей, считалось престижным, чтобы сын или дочь высокопоставленного лица обучались в твоей школе. Детство я провел в огромном особняке на берегу Тихого океана, — он криво ухмыльнулся, вовсе не радуясь этому факту. — У меня была няня, которая могла побороться красотой с любой фотомоделью, она учила меня китайскому и игре на фортепьяно, что я очень не любил, а потому часто сбегал, считая, что лучше провести время в папином подвале, чем слушать ее тонкий и поистине отвратительный голос. Так длилось, пока моя мать странным образом не скончалась. Я был еще маленький, чтобы понять, но потом выяснил, что отец винил во всем Союз. Якобы мама узнала то, чего не должна была. Говорили, она была до ужаса любопытной с острым умом и доводила все дела до конца. После ее смерти отец нарвался на проблемы со своей паранойей. Нас быстро выкинули из респектабельного района, а его понизили в должности. Так я стал обычным ребенком, чему даже радовался. А после школы решил, что будет здорово стать тем, кто поддерживает связи дальних колоний с Землей и главными станциями Союза. Знаешь, после терра-формации на многих планетах тяжело жить, строить общество и добиваться ресурсов от правительства. Мне хотелось помогать людям строить их будущее, но первая же моя должностная практика убила во мне мечтателя, — он замолчал, понимая, что очень давно не задумывался об этом. Будь он менее разборчив и имей непоколебимую веру в благодетель Союза, то возможно, сейчас все было бы по-другому. Таниша лежала бы в земле на той планетке, а отец так и продолжал бы свои попытки раскопать грязное белье Союза. Мэл невольно посмотрел на свою дырявую куртку. — Мои действия повлекли за собой смерть отца. Его уволили с работы, отобрали остатки имущества и накоплений, передали это государству, обвиняя его в экстремизме и подстрекательстве. Отец повесился в своей одиночной камере, как говорят — самоубийство, но обширные гематомы на теле и ушиб головы заставляют меня думать об обратном. В институт после той практики я так и не вернулся, — он мрачно усмехнулся и посмотрел на застывшую Джини. — По письму моей уже бывшей девушки я понял, что меня ждет участь отца. По части промывки мозгов, — Мэл вздохнул и невесело скривил рот в улыбке, — Союз имеет отличную практику. Буквально через год обо мне забыли, и можно было более-менее вздохнуть свободно.