(я так и не смог установить точного числа, потому что младшие Нехорошевы метались из стороны в сторону и не давали себя сосчитать),

и только двенадцать из них были взрослыми! Это был самый настоящий кошмар: вокруг стоял такой визг

(почему-то все дети моих родственников оказались не старше семи-восьми лет),

что я лишь с трудом расслышал, как Стас Нехорошев – самый старший из братьев – прокричал в мою сторону:

– Дорогой брат Денис, помнишь в прошлом году…?

Ну, и всё в таком роде… Я думаю, вы уже догадались, что кричал он почти то же самое, что говорили Антон и Арнольд в понедельник и вторник? И честно говоря, я не знал, как же мне поступить в тот момент: рассмеяться идиотизму сложившейся ситуации или просто заплакать.

На секунду у меня даже мелькнула идея сбежать от этого сумасшествия в дом Сэра Уилтона Третьего и провести этот день, спокойно попивая чаек и перебрасываясь картами с Сэром Уилтоном… Но потом я решил, что если я сделаю это, то Поместье-ТриДэ окажется в полной власти моих родственников, и они превратят его в руины за считанные часы. Дом не мог обойтись без хозяина, поэтому я лишь уныло кивнул Нехорошеву и без всякой надежды в голосе спросил у жены, есть ли у нас еще что пожевать? К моему удивлению, Даша ответила, что пока что имеется. Я еще раз обвел мрачным взглядом толпу из орущих племянников, кинул взор на наш слегка покривившийся особнячок, который с шестью налипшими на него домолетами напоминал теперь странный конструктор, а потом…

– ВСЕМ ЗАТКНУТЬСЯ!

…и все мои родственнички разом умолкли.

Я обернулся назад, откуда прогремел грозный крик, и увидел, конечно же, дядюшку. Но что бы, вы думали, он сейчас делал? Он стоял, взгромоздившись на старую, проржавевшую бочку, и держал в руке проржавевший до дыр мегафон.

Я с удивленьем подумал: “А где же он взял эту бочку и мегафон?”, а потом вдруг решил, что, скорее всего, он одолжил эту рухлядь у Сэра Четвертого – у того в сараях всегда полно всякого барахла.

Между тем дядя Коля спрыгнул на землю и, крикнув еще для надежности: “ТИ-И-ХО!”, медленно двинулся в сторону притихшей толпы – и это, скажу я вам, было зрелище! Сжимая в руке мегафон, мой дядюшка прошел сквозь ряды наших родственничков, как раскаленный кинжал через масло, и остановился перед Антоном Подлецовым. Потом он протянул левую руку вверх

(дядя Коля на две головы ниже моего кузена)

и, сграбастав воротник Антона, притянул его голову вниз. А затем дядя заорал в мегафон

(маленькие «бочонки» Завидовы дружно шмыгнули носами, отчего под носами у них стало сухо второй раз в их жизни):

– А ТЕПЕРЬ, АНТОН ПОДЛЕЦОВ, И ВСЕ ВЫ, – дядя ткнул мегафоном в сторону взрослой части родни, – ОТВЕЧАЙТЕ: ЗАЧЕМ ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ПРИЛЕТЕЛИ СЮДА? Я ХОЧУ ЗНАТЬ, КАК ВЫ УЗНАЛИ, ЧТО Я ЗДЕСЬ?!

Дядя Коля встряхнул Подлецова

(хотя трудно было поверить, что маленький дядя способен встряхнуть Подлецова, но это было именно так, я клянусь вам!),

и, помнится, я машинально подумал, что не хотел бы я оказаться сейчас на месте Антона. Красное лицо моего кузена покрылось какими-то желтыми пятнами и заблестело от пота… Несколько секунд над Поместьем-ТриДэ висела гробовая тишина, а потом Антон Подлецов сунул руку в карман своих брюк

(за ним, словно по команде, то же самое сделали все остальные кузены)

и вытащил оттуда кусочек блестящего пластика…

* * *

А теперь я на время оставлю в покое ватагу племянников и расскажу вам о том, о чем обещал рассказать еще во второй главе. Я раскрою вам историю появления нашей семьи, и когда вы закончите читать эту часть моего повествования, вы поймете причины реакции дяди Коли на появленье летушек, причины его поведения на протяжении последних двух дней и, главное, причины упорного нежелания дяди встречаться с нашими общими родственниками. Так что слушайте внимательно – я начинаю…

Итак, давным-давно

(если пятьдесят лет можно назвать “давным-давно”)

в небольшом городке на Урале жила семья Голодранцевых. Семья была бедной. Она была настолько бедной, что порой Голодранцевы по нескольку дней ничего не держали во рту, а вот ртов в той семье было много. У отца и матери Голодранцевых

(которые соответственно являются моими дедушкой и бабушкой, но это не тот самый дедушка, что купил в шестидесятых годах прошлого века летающий дом)

было семеро детей. Из них лишь один был мужского пола и, как вы, наверно, уже догадались, это и был дядя Коля. Одной из сестер дяди Коли была моя матушка, но я ничего не буду о ней говорить, потому что целью моей является рассказать не о ней, а о дяде.

Так вот, в те времена дядя Коля был юн, волосат, и его еще звали не “дядя ”, а попросту – “Коля”, и еще он был вечно голодный… Как я уже говорил, семья Голодранцевых была очень бедной и не каждый день могла позволить купить себе что-нибудь из еды. Но даже в те дни, когда еда появлялась, дядюшке не всегда перепадало чего пожевать – дело в том, что дед мой считал, что мужчина из рода Голодранцевых некоторое время может пожить без еды, в то время как женщине есть просто необходимо.

Конец ознакомительного фрагмента.