Поскольку маршрут кара был уже запрограммирован, я мог в течение поездки по стартопосадочному полю свободно любоваться стоящими на площадках кораблями различных типов и классов. Их силуэты выглядели для меня непривычно. Это и не удивительно, – за те годы, что я провел на КПК, большинство кораблей было модернизировано, оснащено новыми системами вооружения и получило новые конструктивные элементы защиты. Кроме того, я увидел несколько совершенно новых моделей. А главное, все без исключения корабли имели тот самый глубокий зеркально-черный цвет, мерцающий и бликующий, цвет ро-покрытия, который я впервые увидел на «Суворове», когда стали возвращаться «живые зонды», и селферы предстали перед моим взором в своем «натуральном» обличии: суперразвитый мозг, покрытый защитной ро-оболочкой.

Моя поездка по космопорту была, к сожалению, недолгой. И вот я уже поднялся по пандусу крейсера.

Мелисса о чем-то беседовала с вахтенным офицером. Увидев меня, она махнула мне рукой:

– Алекс, можешь подняться в свою каюту, восьмой уровень, номер А-14. Я скоро к тебе зайду.

Боже, как я, оказывается, соскучился по этой, такой родной, атмосфере военного корабля! По его помещениям, чуждым показной роскоши, но так удобно и рационально спланированным! По свежему, пахнущему озоном, воздуху! По негромким успокаивающим звукам предстартовой подготовки!.. Как давно я не видел густой россыпи звезд в неизмеримых глубинах космоса, не чувствовал дрожи корабля при переходе на сверхсветовую скорость!..

Я поднялся на лифте на восьмой уровень, нашел свою каюту, разобрал вещи, которые могли понадобиться мне в полете. Как обычно, я летел налегке, и весь мог багаж, кроме пака с зимней форменной курткой из меха снежного волка Альбины, помещался у меня в обычном армейском кофре.

Я снял форму, разместил ее в боксе для квазиживых структур и облачился в костюм полуспортивного типа. Поскольку в этом полете я был пассажиром, я решил, что не стоит смущать офицеров корабля своим званием и регалиями на моей космофлотовской форме. В конце концов, в путешествии инкогнито есть свои плюсы.

Вскоре раздался стук в дверь, и в каюту вошла Мелисса.

Наконец-то после долгой разлуки я смог ее обнять и поцеловать!

Мы с Мелиссой были единственными пассажирами крейсера и заняли две каюты на палубе, где не жил никто из команды, – мы так соскучились друг по другу, что нам никого сейчас не хотелось видеть.

В ожидании старта крейсера мы устроились в каюте Мелиссы. Вот сирена завыла непрерывно, – и смолкла. Корабль ушел с орбиты. Начался разгон на малых двигателях. Минут через двадцать опять включилась корабельная сирена, что означало, что мы удалились от Солнца на достаточное расстояние, и сейчас будут включены большие двигатели, а потом крейсер перейдет на сверхсвет.

Наш полет начался.

Конечно, Мелисса не могла позволить себе весь перелет на Фризу вести себя, как обычный пассажир, забыв обо всех проблемах человечества. Из трех недель полета она посвятила мне полностью только первые пять дней. А потом она вернулась к своей обычной работе, благо пси-связь с Землей почти все время была прекрасная, и лишь последнюю неделю, когда мы уже приближались к Венцене, солнцу Фризы, связь стала ненадежной.

Дело в том, что Венцена уже сто двадцать тысяч лет находится в туманности «Две Медузы», газопылевом облаке, звездном «родильном доме». К счастью, траектория Венцены проходит довольно далеко от центральных областей «родильного дома», и звезде ничего не угрожает. Но движется она в среде, которая имеет довольно высокую по космическим меркам, причем неравномерную, плотность как обычной, так и темной материи. Кораблям в таких областях пространства приходится существенно снижать свою скорость, а любое излучение, в том числе, пси-волны, в такой среде сильно рассеивается и поглощается. Поэтому по мере вхождения «Максима Глинки» в газопылевое облако сеансы связи с Землей стали гораздо более редкими, поскольку сигнал с Земли приходил на антенны крейсера все более слабым и искаженным, и надо было подолгу ловить момент, когда условия приема хоть немного улучшались. Кроме того, каждый последующий сеанс для увеличения мощности передаваемого нами пси-сигнала требовал все больше и больше корабельной энергии.

Я тоже в этом полете не слишком долго расслаблялся в счастливом блаженстве ничегонеделания. Предаваться бездумному отдыху было не в моем характере. В те часы, когда Мелисса пропадала в рубке или занималась делами, я просматривал имеющуюся в корабельной библиотеке информацию о Фризе, хотя, в принципе, Фризу я довольно подробно изучал в прошлом году в рамках курса «Инопланетные цивилизации».

Но с каждым днем меня, как и Мелиссу, все больше тревожило отсутствие вестей от эскадры Майкла. Никаких передач, – кроме той, единственной, обрывочной, позволившей предположить, что эскадра идет к Фризе, – ни Земля, ни наш крейсер, больше поймать не смогли. Мелисса, по крайней мере, отвлекалась на решение массы других проблем, а я, не имевший, по большому счету, никаких серьезных занятий, настойчиво пытался понять, почему Майкл изменил программу учений. Что нашей эскадре могло понадобиться на Фризе? И почему она идет к Фризе прямо сквозь газопылевое облако, а не огибает его по периферии? А главное, почему от Майкла нет никаких новых сообщений, пусть бы и самого плохого качества?

Я вновь и вновь пытался вообразить себе причины, по которым наши корабли так внезапно отправилась на Фризу, и не мог придумать ничего более-менее разумного.

Фриза, четвертая планета звезды Венцены, была планетой холодной, три четверти ее поверхности покрывал никогда не тающий лед, и только в экваториальных областях имелась полоса незамерзающих океанических вод, а на суше наступало короткое бесснежное лето.

Но Фриза знавала и лучшие времена. Система Венцены во многом была похожа на Солнечную, и до того, как система попала в туманность, на двух ее планетах, на четвертой – Фризе, и пятой – Музаре, возникла и развилась жизнь. На Фризе даже успели появиться и создать общепланетную цивилизацию киззы, человекоподобные живородящие существа. Киззы даже успели выйти в ближний космос и начать осваивать свою систему.

Но тут Венцена влетела в газопылевое облако «родильного дома», и на Фризе и Музаре начались Великие Оледенения. Музара, находящаяся дальше от своего солнца, чем Фриза, быстро превратилась в ледяной шар, и развитые формы жизни Музары погибли…

Фризе повезло больше, чем Музаре, Великое Оледенение наступало не столь стремительно, и цивилизация какое-то время пыталась сопротивляться глобальному похолоданию. Киззы распыляли в атмосфере различные вещества, создающие парниковый эффект, строили огромные испарители океанских вод, увеличивая количество водяного пара в атмосфере… Киззы даже начали осуществлять грандиозный проект изменения орбиты Фризы, чтобы переместить ее ближе к своему солнцу… Но, увы! По мере увеличения плотности газопылевого облака, в котором двигалась система Венцены, до планеты доходило все меньше и меньше солнечной энергии, и цивилизация киззов рухнула, не успев этот проект довести до конца. Им удалось лишь немного изменить форму эллиптической орбиты Фризы, сделав ее более вытянутой.